Колизей. «Идущие на смерть» - Александр Гарда Страница 20

При виде новенькой они прекратили оживленную болтовню и уставились на римлянку. На всякий случай Луция еще больше распрямила свою и так идеальную спину и, не вставая, с вызовом посмотрела на старожилок.

– Ты кто? – поинтересовалась рыжая веснушчатая девица, глядя на нее зелеными глазами с выражением доброжелательного любопытства. В ее голосе слышался легкий акцент, но Луция не смогла бы сказать какой.

– Луция.

– Извини, но это мое место, – вмешалась коричневокожая нубийка с орлиными чертами лица. – Тебе придется поселиться наверху, как и Ахилле.

Она кивнула на рыжую приятельницу, которая белкой взлетела на верхние нары и, блаженно вытянувшись, закрыла глаза.

– Я буду спать там, где захочу, – с вызовом откликнулась Луция, презрительно глядя на черную рабыню.

– Извини, но все места уже поделены. Это мое, напротив – Корнелии, – нубийка кивнула на хрупкую девушку, испуганно глядевшую на мир огромными голубыми глазами, обрамленными пушистыми ресницами. – Над Корнелией спит Ахилла. Тебе остается койка надо мной.

– Я буду жить там, где захочу, – с металлом в голосе повторила не привыкшая к возражениям дочь сенатора.

– Извини меня, пожалуйста, – вдруг робко поинтересовалась та, которую назвали Корнелией, – ты случайно не дочь сенатора Луция Нумиция?

– Это что-то меняет? Какое тебе дело, чья я дочь?

– Эй, так дело не пойдет, – свесилась с верхней полки Ахилла. – Изволь отвечать на вопросы, если не хочешь неприятностей. Чья ты дочь, нам, по большому счету, наплевать, но, если ты из сенаторского сословия, тебе придется здесь довольно туго.

– Это еще почему?

– Потому что сопли вытирать будет некому. Вот почему. Ты ведь небось даже одеться сама не сможешь, а нам возиться с тобой недосуг.

– Да как ты смеешь, рабыня… – вскинулась гордая римлянка, жалея, что не может приказать всех перепороть.

– Запросто могу, – усмехнулась Ахилла и спрыгнула в проход между койками, разминая плечи. – Ты чем-то недовольна, сенаторша?

Пылая от гнева, Луция вскочила с постели. Ее глаза метали молнии, тонкие ноздри раздувались, яркие губы искривились, сжавшись в тонкую полоску. Все-таки она была дочерью сенатора Луция Нумиция и не прощала непочтительного к себе отношения. Как же ей хотелось вцепиться в рыжие патлы этой мерзавки и, наконец, выплеснуть все, что копилось в душе с раннего утра!

– Я тебе глаза выцарапаю, – прошипела она, надвигаясь на оскорбительницу с видом разъяренной пантеры.

– Я сейчас описаюсь от страха!

– Не надо, Луция, – тронула девушку за плечо добросердечная Свами. – Ахилла тебя побьет.

– Убери от меня грязные лапы! – взвизгнула патрицианка и, обернувшись, толкнула ее так, что молодая женщина рухнула на свою койку. – Не смей прикасаться ко мне, жалкая тварь!

– Ну вот, а я мечтала спокойно поспать, – непритворно вздохнула крепко сбитая рыжая девица и вдруг, схватив Луцию одной рукой за протянутую ладонь, а другой захватив локоть, заломила новой товарке руку за спину. Он боли и неожиданности римлянка заорала в полный голос и изогнулась, почти касаясь длинными волосами пола.

– Ну что, будем подчиняться заведенным здесь порядкам или продолжим обучение правилам хорошего тона?

– Отпусти, мерзавка, ты мне сейчас руку сломаешь.

– Скажи «пожалуйста».

– Пожалуйста!

Луция почувствовала, как чужие пальцы перестали сжимать ее кисть, и, шипя от боли, распрямилась, массируя ноющую руку.

– Я так понимаю, что вопрос с койкой решен? – беззлобно, как о само собой разумеющемся, поинтересовалась рыжая бестия.

– Да!

– Отлично! Значит, я еще успею немного поспать… С этими словами Ахилла повернулась спиной к недавней противнице, собираясь лезть на свое место, чего, собственно, и ждала коварная римлянка. С пронзительным визгом кинувшись на свою обидчицу, она изо всех сил толкнула ее в спину, отчего скифянка покатилась кубарем, уронив по дороге табурет, на котором стоял медный таз с кувшином, полным воды. Металлическая утварь с грохотом полетела на пол, заливая водой все свободное пространство.

Корнелия ойкнула и забилась в дальний угол койки, с ужасом глядя на огромную лужу, в которой оказалась незадачливая «воспитательница». Успев немного узнать свою задиристую подругу, она прекрасно понимала, что та просто так не спустит непредвиденное купание, и заранее дрожала от нехороших предчувствий.

Тряхнув головой, Ахилла поднялась с пола, поправляя мокрую тунику и слипшиеся пряди волос, но вместо того, чтобы тут же задать взбучку новенькой девице, сначала окинула внимательным взглядом вызванный падением кавардак и только после этого обратила взор на ощерившуюся, словно дикая кошка, римлянку.

– А ты, оказывается, упрямая, – проговорила она с некоторым уважением, удивленно покачав головой.

Не торопясь, бывшая гладиатрисса подошла к Луции, напряженно ждущей продолжения поединка, и остановилась от нее в двух шагах, задумчиво поглаживая подбородок – жест, перенятый когда-то у Камилла.

– Свами, что мне с ней делать? – поинтересовалась она, не отводя глаз от сошедшихся на переносице бровей своей противницы.

– Может, помиритесь?

– Это проще всего, но, боюсь, в таком случае девушка не поймет некоторые вещи, за что потом пострадает гораздо сильнее… Понимаешь, Луция, у нас здесь школа венаторов, а не дворец твоего папеньки, вот в чем беда…

С этими словами она сделала резкое движение кулаком снизу вверх, и Луция, охнув, отлетела к входу в комнату, сложившись пополам и схватившись руками за солнечное сплетение.

Пока она преодолевала это расстояние, дверь распахнулась, и на пороге появился Нарцисс, примчавшийся на визг и грохот падающей утвари. Не успел он сообразить, в чем дело, как на него налетел живой снаряд весом чуть больше двух талантов, и они вместе выкатились в галерею. Мгновенно сориентировавшись в происходящем, видавший виды тренер отпихнул новенькую, ловящую ртом воздух, словно рыба, выброшенная на песок, и ринулся в комнату, где уже стояла, вытянувшись по струнке у своих коек, остальная троица. Нарцисс хмуро оглядел лужу на полу, валяющуюся мебель и мокрую тунику Ахиллы…

– Что здесь происходит? Рыжая, это ты устроила драку?

– Ничего подобного, – почти пропела Ахилла, делая невиннейшие в мире глаза. – Вы немного ошиблись, тренер. Не было никакой драки. Просто я объясняла новенькой наши порядки, а она оказалась непонятливой.

– Это так, Свами?

Нубийка сверкнула голубоватыми белками черных как ночь глаз в сторону едва отдышавшейся Луции и после небольшой паузы кивнула головой.

– Ладно, в этот раз наказывать не буду. Только чтобы все здесь вылизали. Свинарник, понимаешь, развели.

С этими словами он отправился по своим делам, грозно зыркнув на приоткрывшиеся двери соседних комнат, к которым приникли остальные охотницы в ожидании зрелища. Щелки мгновенно захлопнулись, и он побрел дальше, проклиная на каждом шагу идею Федрины выставить на венацио всяких «куриц».