Путевой дневник - Альберт Эйнштейн Страница 20

Совершенно ясно, что сионисты использовали турне в целях пропаганды. Особенно вопиющим примером этому станут речи Бен-Сиона Моссинсона, который делал скандальные заявления, что Эйнштейн учит иврит и собирается поселиться в Иерусалиме. В этом примере можно увидеть циничное использование того обстоятельства, что Эйнштейн не понимал иврита.

Сионистская организация в Лондоне также подчеркивала чрезвычайную важность приезда Эйнштейна. Приветствуя его в Палестине, Хаим Вейцман определил национальную роль Эйнштейна, о которой он не предупредил его заранее, а именно – роль того, кто восстановит нацию как в Палестине, так и в диаспоре²⁹⁶.

Прием и восприятие Эйнштейна еврейской общиной можно лучше всего понять при тщательном анализе того, как его визит был освещен в местной прессе. Комплименты, которыми забрасывали Эйнштейна, были полны гипербол, обожание – безгранично. Увлечение Эйнштейном в ишуве достигло своего апогея на главном мероприятии его визита – инаугурационной лекции для Еврейского университета на горе Скопус. Газета Ha’aretz назвала эти празднования «национальным фестивалем и фестивалем науки». То, что Эйнштейн поднялся на сцену, чтобы выступить с лекцией, в интерпретации прессы стало священным моментом. Сион вновь распространял знание Торы. Высокий гость воспринимался как первосвященник в новом «храме знания, который будет построен в Сионе»²⁹⁷. Эйнштейн стал национальным символом. И, кажется, он это понимал, судя по тому ореолу, который он нарисовал вокруг своей головы на открытке сионистскому лидеру Артуру Руппину²⁹⁸.

Испанское научное сообщество с относительностью впервые познакомили математик Эстебан Террадас-э-Илья и физик Блас Кабрера в 1908 году. Они же были главными распространителями теории после 1919 года. При отсутствии достаточного количества ученых-исследователей в Испании относительностью занялись главным образом математики. А главным ее потребителем стал недавно появившийся «научный средний класс», который состоял в основном из инженеров и врачей. Многие из ведущих сторонников теории были консервативными католиками. Популяризация теории для широкой аудитории сделала относительность «культурным феноменом, который одновременно привлекал разные слои общества и разные области дискурса». Главным оппонентом теории в научном сообществе был астроном Комас Сола (Comas Solá)²⁹⁹.

Влияние приезда Эйнштейна в Испанию было многоуровневым. Визит привел к важным переменам в популярном представлении о науке, которые, впрочем, могли начаться и до визита. Поскольку Эйнштейна воспринимали как «символ престижа науки», интеллектуальная элита стала склонна приветствовать «чистую науку как часть культуры». Научный средний класс намеревался вытеснить старые политические и культурные элиты, которых смущала пресловутая «непостижимость» относительности³⁰⁰. У визита было также и политическое значение. Каталанские националисты в особенности старались использовать знаменитого гостя для своих идеологических нужд³⁰¹.

Какие общие выводы специалисты по истории науки могли сделать из восприятия относительности в этот период?

Как отмечает Ренн, путешествия Эйнштейна «помогли процессу эмансипации, который уже шел в местных научных организациях, стремящихся отвести более важную роль базовой науке в обществе»³⁰². Глик заключает, что принятие относительности «привело к противостоянию как самих ученых, так и их дисциплин»³⁰³. Вследствие чего слава Эйнштейна и его теорий «вызвала размышления о статусе науки и отдельных ее дисциплинах в национальном сообществе, а также о связи между местной и глобальной традициями в науке»³⁰⁴.

Новый подход к вопросу о принятии научных теорий касается природы передачи научного знания. Патиниотис (Patiniotis) и Гавроглу (Gavroglu) предлагают такой подход, который уходит от традиционных исследований рецепции. Вместо того, чтобы сосредоточиться на передаче знания «от центра к периферии», что является моделью исследований рецепции, они фокусируют свое внимание на «присвоении идей и практик периферией»³⁰⁵. Для подобного подхода могла быть полезна уже упомянутая концепция «зон контакта» Мари Луизы Пратт, в которой имеет место «транскультурация» (transculturation). В процессе транскультурации «подчиненные или маргинальные группы избирательно и изобретательно используют материал, переданный им доминантной или столичной культурой». Подробные исследования, которые применили бы концепцию «присвоения» относительности научными сообществами тех стран, которые посетил Эйнштейн в своем турне по Восточной Азии, пока еще не написаны.