Пушки первых Романовых. Русская артиллерия 1619–1676 гг - Алексей Лобин Страница 20

Следует заметить – больше за период царствования Тишайшего данных о производстве осадных орудий не обнаружено. Записи трех расходных книг Пушкарского приказа (1655–1683 гг.), найденные в архиве ВИМАИВиВС ^[161], не рассказывают о каких-либо значительных работах по изготовлению тяжелых пищалей в 50-60-е гг. XVII века. С чем было связано такое явление, как остановка производства тяжелых проломных орудий? Можно выделить два фактора. Первый: к началу войны 1654 г. с Речью Посполитой русская армия обладала внушительным арсеналом осадных средств, а с присоединением Смоленска и других крепостей Великого княжества Литовского было захвачено большое количество орудий (об этом см. очерк «Трофейные пушки в русской артиллерии»). Фактор второй: основная часть нового осадного наряда была приобретена в Голландии в 1634–1638 гг. взамен утерянного под Смоленском в 1634 г. Новые пушки, отлитые в нидерландских литейных семействах Вегевардов, Сплинтеров и Костеров по заказу русского правительства, оказались настолько удачными, что к практике закупки «галанского образцового пушечного строя» вернулись в 1660-е гг.: «…а иные пушки подряжаются делать галанцы и любченя и амбурцы и привозят к Архангельскому городу», – писал беглый подьячий Г. Котошихин.

На какую же военную продукцию был ориентирован Пушечный двор в 1650-х гг.? Чтобы ответить на этот вопрос, обратимся к архивным документам Пушкарского приказа.

Выписки Пушкарского приказа показывают, что к началу похода 1654 г. было приготовлено (т. е. отлито и прострелено орудий, сделаны для них колесные лафеты, приготовлены ядра и порох) помимо 115 двухфунтовых полковых пищалей еще 6 новых мортир. Но в реестрах сохранилось описание только одно верховой пушки: «Мозжер мерою аршин полтретья вершка, на ней вылит на середине в траве крест с подножием… около креста вылит пояс травчатой, да вылита подпись… лита во 162 году лил мастер Иван Тимофеев… у дула вылит орел двоеглавой, а по стороне того орла вылито два зверя, лев да инрог… весом 87 пуд, ядро весом по 3 пуда по 25 фунтов». Это, пожалуй, самая тяжелая мортира, отлитая к 1654 г. для похода. Основной же калибр мортир был в 2–3 пуда.

Мортира 1654. Мастер Н. Баранов. По рисунку Ф. Телотта

В качестве осадных орудий «главного калибра» были снаряжены помимо закупленных голландских пищалей орудия 1589–1640 гг. Главной русской пищалью был чоховский «Троил» 1589 г. Новыми орудиями были «Аспид» (1639–1640 гг., А. Якимов, 35 фунтов ядро), «Барс» (1634 г., 20 фунтов ядро, Н. Баранов), «Соловей» (1634 г., 25 фунтов ядро, М. Иванов), «Грановитая» (1634 г., 16 фунтов ядро, ученики Д. Кондратьева) и «Левик» (1636 г., 15 фунтов ядро, Г. Фальк). Вместе с «голанками» большой наряд составил 40 осадных орудий и 6 мортир, «с станки и с колесы и на волоках, к ним по 200 ядр к пищали. 6 пушек верховых с станки и с колесы, к ним по сту ядр, 100 пуд зелья пушечного» ^[162].

Необходимо отметить один курьезный историографический случай. В книге белорусского историка М. А. Ткачева ^[163] говорится, что в 1654 г. для осады Витебска в помощь доставили «великую пищаль верховую – «Скворец» с 10 огненными, 10 нарядными ядрами и 16 гранатами, а также еще одну стенобитную пушку». Однако ссылку М. А. Ткачев не привел. Данный факт казался уникальным – дело в том, что в сохранившихся документах Пушкарского приказа никакого «Скворца» не числилось. Можно было предположить, что если верховая пушка имела свое имя собственное, то, очевидно, была отлита в XVI в. (такие случаи известны – «Егуп», «Отвоява»; в XVII в. имена большим мортирам не присваивались). Ссылка отыскалась в диссертации историка, которая была защищена в 1986 г. в Гродно ^[164] (а книга была написана на основе диссертации). Обращение к первоисточнику – документу из РГАДА ^[165] – выявило ошибку М. А. Ткачева. Фраза звучит в документе так: «А для промыслу послано к ним в полки к Витебску с новгородцом з Гарасимом Елагиным пищаль верховая, к ней 10 ядер огненных нарядных, 10 гранатов (зачеркнуто: «больших 10 ядер, гранатов ручных, 5 пуд пороху пушечного да пушку…»)». Слово «с новгород/цом» историк неправильно прочитал как «Скворцом». Тем не менее несуществующая пищаль огненная «Скворец» попала в ряд изданий, в том числе энциклопедических ^[166].

Приходно-расходная книга Пушкарского приказа 1655 г. (скрепа дьяка А. Галкина) показывает, что на Пушечном дворе и после похода на Смоленск отливались верховые пушки. 14 марта 1655 г. для иноземца и пушечного мастера Петра Делакости «к гранатом и к вогненным ядрам в наряд» куплено «масла льяного, воск, смолы, веревок и прочих принадлежностей» ^[167].

От эпидемии чумы 1654 г. умерли мастера Д. Кондратьев и Г. Фальк. Работы на Пушечном дворе возглавил Федор Аникеев, ученик Кондратьева. 7 мая 1655 г., согласно архивным записям, Аникеев назначен на «Давыдово место Кондратьева и учинен оклад» ^[168].

При подготовке к походу на столицу Великого княжества Литовского Вильну осадной парк претерпел изменения. Как отмечает историк О. А. Курбатов, «по опыту смоленской осады парк в 40 орудий был признан слишком громоздким (даже при перевозке орудий не из Москвы, а только из Вязьмы). Реально стены крепости были разгромлены меньшим количеством орудий, поэтому в 1655 г. оказалось вполне достаточным взять в новый поход только 22 тяжелых пищали, благо что укреплений, подобных смоленским, на пути царской армии уже не было. Кроме того, в состав Большого Наряда вошло 8 мортир» ^[169].

Было принято решение «облегчить» большой верховой наряд и к походу снарядить мортиры меньшего калибра и веса.