Девятый круг. Одиссея диссидента в психиатрическом ГУЛАГе - Виктор Давыдов Страница 20

Буковский на этом не успокоился. Летом 1970 года в телеинтервью корреспонденту CBS Биллу Коулу он детально рассказал об условиях заключения в СПБ, поставив тем самым точки над і и ответив на недоумение, не иссякавшее в отношении смысла и целей психиатрических репрессий.

Интервью транслировалось по телеканалам CBS, ВВС, еще в девяти странах мира и привлекло к себе довольно большое внимание (сам Буковский получит за него новый срок).

В интервью Буковский рассказал, что заключение в психиатрическую тюрьму выгодно для КГБ как минимум по трем причинам. Во-первых, тем самым тихо и в обход обычного судебного процесса убирают недовольных. Во-вторых, срок содержания в СПБ никак не ограничен законом и может исчисляться десятилетиями. В-третьих, психиатрические тюрьмы страшнее лагерей методами физической расправы над политзаключенными. Буковский сказал:

Вот три типа наказаний, применяемых в этой больнице ^[19]. Первый тип относится к наказаниям медицинскими средствами. Известно, я думаю, везде средство под названием сульфозин. Оно применяется в случае, если пациент, т. е. заключенный, совершил небольшой проступок. Допустим, грубо ответил врачу на какой-либо вопрос или заявил, что врач — «палач в белом халате». Сулъфозин — болезненное наказание. От него поднимается температура до сорока градусов Цельсия. Человек чувствует лихорадку, он не может встать, не может пошевелиться. Это продолжается день-два. Если же такое «лечение» повторяется, то такое состояние может продлиться и неделю, и десять дней.

В качестве второго наказания применяется средство под названием аминазин. <…> От него пациент чувствует отупение, сонливость, он может спать несколько суток подряд. Если такое средство применяется как система, то пациент может спать в течение всего срока его употребления.

Третьей мерой наказания была, как у нас называлось, укрутка. Это — использование влажной парусины, которой обматывался пациент от пяток до головы. Обматывался настолько плотно, что ему было трудно дышать. Когда эта парусина начинала сохнуть, она садилась, сжималась и человек чувствовал себя еще хуже ^[20].

Все, что рассказал Буковский, было правдой, и к тому времени — шесть лет отделяли его пребывание в СПБ от интервью CBS — уже не всей правдой.

В начале 1960-х, видимо, даже сами проектировщики СПБ еще не сознавали потенциальных способностей своего творения — противоестественного гибрида тюрьмы Синг-Синг и Бедлама. Однако появлялись все новые и новые медикаменты, которые изобретались для лечения больного мозга, а также могли оказывать сильное влияние и на мозг здоровый. Эти медикаменты легко разрушали волю, память, интеллект и к тому же имели физически болезненные побочные эффекты. Примитивная триада — сульфозин, аминазин, укрутка — отошла на второй план, освободив место длинному ряду новоизобретенных нейролептиков. Все они немедленно брались на вооружение в СПБ и в обычных психбольницах для борьбы с инакомыслящими. С конца 1960-х политическая медицина в СССР стала медициной пыточной.

С середины 1970-х стало известно и об этом — от уехавших на Запад Файнберга и Горбаневской.

В 1977 году генерал Григоренко добровольно выехал в США для проведения операции — и был немедленно лишен советского гражданства.

Файнберг, Григоренко, Горбаневская и некоторые другие уехавшие на Запад диссиденты прошли обследование у западных психиатров. Никто из врачей ни в одной стране не обнаружил ни в их поведении, ни в образе мыслей требующих лечения патологий. Однако от того, что они рассказывали про условия в СПБ, у их слушателей волосы на голове вставали дыбом. Кампания против политической психиатрии стала набирать обороты на Западе.

Как стало известно из архивов уже в 1990-е, у советских психиатров и непосредственно в Политбюро это вызвало серьезную нервозность. Члены Политбюро неоднократно обсуждали документы с заголовками типа «Об инспирируемой на Западе антисоветской кампании против „использования в СССР психиатрии в политических целях“» (1976 г.), «О плане мероприятий по разоблачению антисоветской клеветнической кампании по поводу т. наз. „политических злоупотреблений" в психиатрии» (1978 г.) и т. д.

Шеф КГБ Андропов отстаивал свое право отправлять диссидентов в психбольницы. Он успокаивал коллег по Политбюро враньем, будто бы диссиденты были действительно больны и их безумие становилось очевидным сразу по их прибытии на Запад. Андроповым была придумана целая история о том, как Есенин-Вольпин и Файнберг уже за границей попали в психбольницы — похоже, поверившие ему старцы Политбюро решили не вмешиваться.

Для «разоблачения антисоветской клеветнической кампании» Андропов силами как минимум трех управлений КГБ провел целую серию довольно сложных секретных мероприятий на Западе. В первую очередь это был слив той самой дезинформации о Есенине-Вольпине и Файнберге в левую западную прессу. Оба подали иски — в Англии Файнберг смог прижать коммунистическую The Morning Star и добился опровержения, иск Есенина-Вольпина к газете американских коммунистов The Daily World был замотан в американских судах.

Специально для того, чтобы обсудить план действий по иску Есенина-Вольпина, собирался Секретариат ЦК. Подготовленное Андроповым для ЦК письмо начинается со вполне адекватного его автору антисемитского заявления:

Реакционные сионистские круги США в явно провокационных антисоветских целях инспирировали обращение в суд отщепенца Есенина-Вольпина. <…> Формальным предлогом использован перепечатанный в газетах «Известия» и «Советская Россия» материал из итальянского левого журнала «Раджоне» (май 1976 года), разоблачающий клеветническую реакционную пропаганду о том, будто в Советском Союзе здоровых людей по политическим мотивам заключают в психиатрические больницы. О Есенине-Вольпине в этой статье говорится, что он, «которого с такими стараниями защищала западная печать, не успел приехать в Италию, как вновь оказался в клинике для умалишенных; в настоящее время он лечится у американских психиатров ^[21].

Андропов как будто не замечает абсурда ситуации: он клеймит клеветническую западную пропаганду, тогда как проблема возникла из-за клеветы, которую распустил сам Андропов — с помощью «полезных идиотов» из левой прессы.

Другой мерой, предпринятой советскими властями, было то, что на уголовном жаргоне называется ссучивание. Обширный план ЦК, принятый в 1978 году, включал в себя настраивание просоветских психиатров из стран Третьего мира против психиатров Англии и США, которые наиболее активно выступали против советской карательной психиатрии. В обмен «дружественно настроенным к СССР» психиатрам дарились звания почетных членов советских академий и медицинских ассоциаций, а также щедро оплачиваемые в долларах лекции в СССР.