Судьба российских принцесс. От царевны Софьи до великой княжны Анастасии - Елена Первушина Страница 2

В 1676 году Алексей Михайлович, прозванный Тишайшим вовсе не за то, что был смирен и кроток со всеми, а потому что во время его правления в стране царил мир, умер. На престол вступил 14-летний царевич Федор, сын Марии Милославской. Разумеется, при дворе сразу же сформировались две партии: одна поддерживала Милославских, вторая — Нарышкиных, родственников второй жены царя, 25-летней красавицы Натальи Нарышкиной. Наталья Кирилловна с детьми — сыном Петром и дочерьми Натальей и Феодорой — жила в Преображенском и не показывалась в Москве.

Алексей Михайлович

Наталья Кирилловна Нарышкина.

Софья — шестой ребенок и четвертая дочь среди шестнадцати детей Алексея Михайловича и его первой жены — Марии Ильиничны Милославской. Как все московские царевны, в юности она была затворницей и ее очень редко видели на людях. В свое время Наталья Кирилловна изумляла московский люд тем, что, «проезжая первый раз посреди народа, только открыла окно кареты, они не могли надивиться такому смелому поступку». Но Наталья Кирилловна в то время была царицей и любимицей царя, да к тому же получила в доме своего покровителя — боярина Артамона Матвеева и его жены — шотландки Марии Гамильтон, — воспитание, которое можно назвать скорее европейским, чем русским. «Впрочем, — как продолжает хронист, — когда ей объяснили это, она с примерным благоразумием охотно уступила мнению народа, освященному древностью».

Царевна Софья

И тем не менее еще до знакомства с Нарышкиной Алексей Михайлович изменил кое-что в воспитании своих дочерей. «Терем московских царевен раскрыл свои двери для мужчин, — пишет историк М. Помяловский. — В числе первых, проникших в эти запретные прежде покои, был известный Симеон Полоцкий. Он давал уроки царским дочерям, и Софья была одной из усерднейших его учениц».

Симеон Полоцкий — сподвижник Алексея Михайловича, один из образованнейших людей своего времени, духовный писатель, проповедник, богослов, поэт, драматург, переводчик и придворный астролог. Именно ему поручил Алексей Михайлович давать уроки своим дочерям.

Софья, которой очень подходило ее имя, была умницей, но совсем не красавицей: невысокого роста, плотного сложения, с непропорционально большой головой, но даже ее враги признавали, что она «дева великого ума и самых нежных проницательств, больше мужеска ума исполненная».

Василий Васильевич Голицын

В юности царевна познакомилась с красавцем князем Василием Васильевичем Голицыным. Вероятно, он произвел на нее сильное впечатление, да и не мудрено: этот человек умел производить впечатление и не только на робких московских барышень. Сергей Михайлович Соловьев приводит такой отзыв об этом человеке, сделанный французским посланником де ла Нёвиллем: «Я думал, что нахожусь при дворе какого-нибудь италиянского государя. Разговор шел на латинском языке обо всем, что происходило важного тогда в Европе; Голицын хотел знать мое мнение о войне, которую император и столько других государей вели против Франции, и особенно об английской революции; он велел мне поднести всякого сорта водок и вин, советуя в то же время не пить их. Голицын хотел населить пустыни, обогатить нищих, дикарей, сделать их людьми, трусов сделать храбрыми, пастушеские шалаши превратить в каменные палаты. Дом Голицына был один из великолепнейших в Европе».

В записках де ла Нёвилля есть и такие слова: «Этот князь Голицын, бесспорно, один из искуснейших людей, какие когда-либо были в Московии, которую он хотел поднять до уровня остальных держав. Он хорошо говорит по-латыни и весьма любит беседу с иностранцами, не заставляя их пить, да и сам он не пьет водки, а находит удовольствие только в беседе. Не уважая знатных людей, по причине их невежества, он чтит только достоинства и осыпает милостями только тех, кого считает заслуживающими их и преданными себе».

В письмах царевна звала его «свет братцем Васенькой», «светом батюшкою, душою своею, сердцем своим», а однажды собственноручно сделала такую надпись на его портрете: