Поэзия и полиция. Сеть коммуникаций в Париже XVIII века - Роберт Дарнтон Страница 2
Поэзия и полиция. Сеть коммуникаций в Париже XVIII века - Роберт Дарнтон читать онлайн бесплатно
Листок бумаги от полицейского осведомителя, послуживший началом цепи арестов. Bibliothèque de l’Arsenal
Стихотворение под следствием
Весной 1749 года генерал-лейтенант полиции Парижа получил приказ арестовать автора оды, начинающейся словами «Monstre dont la noir furie…» («Чудовище, чья ярость черна…»). Полиция не располагала какими-либо уликами, кроме того, что поэма была озаглавлена «На ссылку месье де Морепа». 24 апреля Людовик XV снял с должности и отправил в ссылку графа де Морепа, который контролировал правительство, будучи министром морского ведомства и Дома короля. Очевидно, один из союзников Морепа дал выход своему гневу через стихи, очерняющие самого монарха, так как «чудовищем» был назван Людовик XV, – поэтому и привлекли полицию. Клевета на короля в сочинении, которое свободно распространялось, считалась государственным преступлением – оскорблением Его Величества.
Были задействованы легионы осведомителей, работавших на полицию, и к концу июня один из них взял след. Он доложил о своем открытии на листке бумаги – две строчки без даты и подписи:
Месье,
я знаю человека, который ознакомился с гнусными стихами о короле несколько дней назад и чрезвычайно их одобрил. Я могу назвать вам его имя, если хотите [2].
Получив двенадцать луидоров (почти годовой доход неквалифицированного работника), осведомитель появился с копией стихотворения и именем того, от кого он ее получил: Франсуа Бони, студента-медика, который жил в Коллеже Луи-ле-Гран, где наблюдал за обучением двоих молодых людей из провинции. Новость быстро понеслась вверх по служебной лестнице: от осведомителя, оставшегося анонимным, к инспектору по книготорговле Жозефу д’Эмери; потом к Николя Рене Беррье, генерал-лейтенанту полиции; к Марку Пьеру де Войе де Польми, графу д’Аржансону, министру военных дел и парижского департамента и самому влиятельному человеку в новом правительстве. Д’Аржансон отреагировал незамедлительно: нельзя было терять ни минуты; Беррье должен арестовать Бони, как можно скорее; «letter de cachet» может быть предоставлено позже; нужно соблюдать строжайшую секретность, чтобы полиция могла арестовать сообщников [3].
Инспектор д’Эмери исполнил приказ с выдающимся профессионализмом, как он отметил в своем рапорте для Беррье [4]. Расставив агентов в стратегически важных местах и оставив экипаж ждать за углом, он встретил подозреваемого на рю дю Фуан. Он сказал Бони, что маршал де Ноай хочет его видеть по делу чести, касающемуся капитана кавалерии. Так как Бони знал, что не сделал ничего, что может послужить поводом к дуэли (Ноай решал подобные вопросы), он добровольно последовал за д’Эмери в экипаж и исчез в Бастилии.
Запись допроса Бони сделана обычным образом: вопросы и ответы приведены в форме квазидиалога, их точность подтверждена Бони и проводившим допрос комиссаром полиции Агнаном Филиппом Мише де Рошебрюном, которые оба подписали эту бумагу.
Был задан вопрос, правда ли он написал какое-то стихотворение, порочащее короля, и читал его нескольким людям.
Ответил, что он вовсе не поэт и никогда не писал стихов против кого бы то ни было, но около трех недель назад, когда он был в больнице (Отель-Дьё), навещая аббата Гиссона, начальника больницы, туда примерно в пять часов вечера пришел священник тоже для встречи с Гиссоном; этот священник был выше среднего роста и выглядел лет на тридцать пять; беседа касалась газетных статей; и священник, заметив, что кто-то был столь нечестив, что написал сатирические стихи о короле, показал оду против Его Величества, которую ответчик скопировал там же, в комнате господина Гиссона, но не записав всех строк и пропустив большие отрывки [5].
Короче говоря, это было очень подозрительное сборище: студенты и священники обсуждали злободневные события и насмешничали над королем. Допрос продолжался так:
Был задан вопрос, что он сделал с указанным стихотворением. Сказал, что он читал его в комнате в вышеупомянутом Лицее Людовика Великого в присутствии нескольких человек, а потом сжег. Было сказано, что он лжет и не стал бы с таким рвением копировать стихотворение, чтобы потом его сжечь.
Сказал, что рассудил, что стихотворение было написано кем-то из янсенистов, и, имея его перед глазами, он будет всегда знать, на что способны янсенисты, как они думают и даже каким стилем пишут.
Комиссар Рошебрюн разбил эти жалкие оправдания лекцией о бесчестном распространении «яда». Получив свою копию стихотворения от одного из знакомых, Бони – как это знали полицейские – не сжег его. Но они обещали сохранить в тайне имя доносителя, и им было не так уж важно, что случилось со стихотворением, после того как оно попало в руки Бони. Их задачей было проследить ход распространения стихов, чтобы вычислить их источник [6]. Бони не смог назвать имя священника, предоставившего ему свою копию. Поэтому, с одобрения полиции, он написал письмо своему другу в Отель-Дьё, спросив имя и адрес этого священника, чтобы вернуть ему книгу, которую якобы взял почитать. Ответ пришел, и в Бастилии очутился священник прихода Сен-Николя-де-Шам Жан Эдуар.
Во время допроса Жан Эдуар сказал, что получил стихотворение от другого священника Ингимберта де Монтаня, который был арестован и сказал, что получил стихотворение от третьего священника Алексиса Дюжаса, который был арестован и сказал, что получил стихотворение от студента-юриста Жака Мари Аллера, который был арестован и сказал, что получил стихотворение от клерка нотариальной конторы Денни Луи Журе, который был арестован и сказал, что получил стихотворение от студента-философа Люсьена Франсуа Дю Шофура, который был арестован и сказал, что получил стихотворение от своего соученика по имени Вермон, который успел обо всем узнать и скрыться, но выдал себя, был арестован и сказал, что получил стихотворение от другого студента – Мобера де Френоза, которого так и не нашли [7].
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments