Первая мировая война. Неизвестные страницы - Владимир Золотарев Страница 2

Так как война за передел мира затрагивала в той или иной степени интересы всех империалистических государств, то в нее в дальнейшем были втянуты Япония, Турция, США, Болгария, Румыния и многие другие страны, которые также преследовали свои захватнические цели. Например, Япония стремилась использовать войну для порабощения Китая. США первоначально не присоединились ни к одному из военных блоков. Их вполне устраивало ослабление конкурентов в Европе и Азии и получение максимальных прибылей от военных поставок воюющим странам. Но в 1917 г., когда для американских империалистов сложилась наиболее благоприятная обстановка, они вступили в войну за передел мира.

Говоря об итогах войны, нельзя обойти молчанием то обстоятельство, что она оказала большое влияние на развитие всех областей военного дела и подтолкнула развитие отраслей военно-промышленного комплекса. На войнах «греют» руки многие монополии. Война сказалась и на развитии вооруженных сил, военного и военно-морского искусства.

Отечественная военно-историческая наука постоянно стремилась осветить все важнейшие войны, в которых участвовала Россия.

Сформировалась определенная база источников и в целом, на счету русской военно-исторической мысли, с тех пор как она сложилась в особую отрасль военных и исторических знаний, есть немало заслуг, крупных и бесспорных достижений непреходящего характера. Но объективности ради надо признать, что далеко не все страницы русской военной истории были ею заполнены с достаточной степенью научной глубины и основательности. Это относится прежде всего к последним войнам царской России: Русско-японской войне 1904–1905 гг. и Первой мировой войне 1914–1918 гг. В ней впервые участвовали крупные группировки сухопутных войск и сил флотов, оснащенные разнообразной боевой техникой. Интерес к истории этой войны в настоящее время продиктован тем, что здесь наглядно проявилась существенная зависимость хода и исхода войны от эффективности взаимодействия различных видов вооруженных сил – сухопутных войск и флота.

В начале войны обе стороны стремились решать стратегические задачи по старинке – одним-двумя генеральными сражениями. Однако уже эта первая малая война эпохи империализма показала, что в военном искусстве наступил качественно новый этап. Стратегия, основанная на стремлении сокрушить вооруженные силы противника методом одного генерального сражения, перестала отвечать новым условиям. Потребовались иные методы ведения войны и боевых действий. Однако консервативное мышление тех, кто задавал тон официальной мысли, пыталось вместо этого приспособить старые, отжившие свой век способы ведения войны к новым условиям. Они находились во власти так называемых «вечных» и «неизменных» принципов. На практике же это приводило к тому, что каждый раз готовились к войне не будущей, а прошлой. Попытка вырваться из этого порочного круга уже в наше время привела к другой крайности – к лихорадочному поиску все новых и новых средств и способов уничтожения. Д. Эйзенхауэр говорил, что США не могут позволить себе роскошь начинать новую мировую войну с оружием прошлой мировой войны. Следствие этого положения – невиданная гонка вооружений со всеми ее катастрофическими последствиями.

Впоследствии отдельные военные теоретики и историки пытались представить опыт Русско-японской войны 1904–1905 гг. как безоговорочное подтверждение теории Мэхэна – Коломба. В качестве «неоспоримого аргумента» сторонники этой теории утверждали, что Русско-японская война была решена исключительно усилиями японского флота, который путем генерального сражения и блокады добился господства на море, а вместе с ним и победы. Однако это утверждение находится в противоречии с действительностью. При всех успехах японского флота не в его действиях надо искать коренные причины поражения России. Если брать лишь только военную сторону дела, то о ней уже сказано выше: разрыв между новыми средствами вооруженной борьбы (автоматическое оружие и многомиллионные армии) и старыми способами ее ведения. Но это не было тогда понято. Опыт Русско-японской войны не пошел впрок. Об этом свидетельствует тот относительно невысокий уровень развития военной теории и военного дела, с которым Россия и некоторые другие страны вступили в Первую мировую войну.

Между тем Первая мировая война нуждалась в принципиально ином военном искусстве. Огромное возрастание значения экономических факторов, роли техники, появление новых технических средств борьбы: танков, авиации, подводных лодок, отравляющих веществ и т. д. – все это было совершенно новыми явлениями, требованиями изменения принципов и методов ведения боя и операции, войны в целом.

Старые военные теории и доктрины, созданные до Первой мировой войны, потерпели в ходе ее полный крах. Военная мысль не могла не осознать происшедших перемен, но выхода из тупика, который представляла собой концепция позиционной войны, не находилось. В частности, не была решена важнейшая проблема прорыва подготовленной позиционной обороны в оперативном масштабе. Первая мировая война со всей очевидностью показала, что вооруженное насилие вступило в полосу глубокого кризиса. Позиционная война была ничем иным, как параличом военного искусства, провозвестником того еще более глубокого и, (хотелось бы надеяться, последнего) его тупика, который еще более очевидно наступил в наше время.

История Первой мировой войны 1914–1918 гг. – одна из наиболее неосмысленных страниц военно-исторического прошлого, она еще ждет своих исследователей. Это можно сказать и о войне в целом, и о ее наиболее крупных событиях.

С чисто военной точки зрения, например, большого внимания заслуживает изучение Галицийской битвы 05(18).8–08(21).9.1914 г. – комплекса стратегических операций войск Юго-Западного фронта против австро-венгерских войск. Опыт проведения операции явился существенным вкладом в развитие военного искусства. Операциям, условно объединенным в эту битву, присущ ряд новых характерных черт, которые впервые проявились в практике действий войск на полях сражений и получили свое развитие в будущем.

Основными из них были:

во-первых, небывалый в истории войн пространственный размах фронтовых операций (глубина, ширина фронта, темпы наступления);

во-вторых, относительно длительный начальный период, содержание которого составили оборонительные операции;

в-третьих, искусное сочетание различных видов боевых действий: оборона, контрнаступление, наступление, встречный бой, преследование;

в-четвертых, крупные встречные сражения, в ходе которых войска наносили удары во фланг и тыл, стороны стремились упредить противника в развертывании и захватить инициативу. Это имело место в Галич-Львовской наступательной операции 05(18).8–21.8.(3.9)1914 г., в Люблинско-Холмской наступательной операции 10–21.08 (23.08–3.09), в Городокском сражении 23.8–30.8. (5–12.09.) 1914 г.;

в-пятых, впервые в практике подготовки операции – тщательно организованное взаимодействие между пехотой и артиллерией;

в-шестых, массированное использование кавалерии и артиллерии для развития успеха.

В результате некоторой нерешительности главного командования, плохого материального обеспечения и слабой организации управления не удалось полностью использовать успех войск Юго-Западного фронта. Наступление русских войск часто сводилось к вытеснению противника, к фронтальным ударам, приводящим к значительным потерям (русские войска – 230 000 чел., противник – 400 000 чел.). Были условия для окружения австро-венгерских войск в Галиции, но боязнь действовать в отрыве от основных сил не позволила провести операцию на окружение.