С мамой о прекрасном. Зарубежная живопись от Яна ван Эйка до Пабло Пикассо - Инна Соловьева Страница 2

Джулиано Медичи (Giuliano de’ Medici), второй сын Пьеро Медичи и его жены Лукреции Торнабуони, соправитель своего брата Лоренцо Великолепного (1449–1492). Родился 25 марта 1453 года во Флоренции. Был убит заговорщиками, стремившимися свергнуть власть Медичи, во время пасхальной мессы в соборе Санта-Мария-дель-Фьоре во Флоренции 26 апреля 1478 года. Похоронен в капелле Медичи в базилике Сан-Лоренцо во Флоренции.

Картина «Весна» необычна. Она напоминает театральные подмостки, где действие разворачивается на авансцене, и каждый персонаж изображен отдельно. Здесь практически отсутствуют глубина, перспектива. Но каждое действующее лицо подобно некоему драгоценному изделию, которое ювелир раскладывает на бархатной подкладке, чтобы было лучше видно. Создается ощущение, что художник постепенно разворачивает перед нами действие, чтобы мы смогли полюбоваться каждым персонажем отдельно. Сложно понять, в какое время суток происходит действие на картине, фон достаточно темный, но ощущения ночи нет. От картины исходит еле уловимое мерцание. Взгляд моментально приковывает фигура Весны, или Флоры. Она находится лицом к зрителю, в изумительном платье, вытканном живыми цветами. Это и есть Симонетта Веспуччи, идеал красоты Сандро Боттичелли. У нее миндалевидные глаза, чуть припухший рот, немного неправильные черты лица, но весь облик проникнут невероятной гармонией и красотой. Выражение ее лица возвышенно, а взгляд полон мудрости и благородства. Этот взгляд напоминает «Джоконду» Леонардо да Винчи, но Джоконда смотрит на нас с легким презрением, а боттичеллиевская Флора взирает на зрителя с любовью и пониманием.

Весна

1482 год. Галерея Уффици, Флоренция

Справа от нее Зефир догоняет нимфу. Чуть в глубине изображена Венера, богиня любви, любимый образ эпохи Возрождения, поскольку, с точки зрения неоплатоников, а неоплатонизм был главной философией той эпохи, только любовь способна изменить этот мир. И наконец, далее изображены три грации. Если искать самое совершенное изображение человеческого тела, его красоты и гармонии во всем мировом искусстве, то следует взглянуть на эту группу. Их руки сплетены, словно они делятся друг с другом теплом и энергией. Их тела изящно задрапированы, но сквозь складки ткани проступают совершенные формы, и мы ощущаем небесную красоту этих тел. Этот образ одновременно и божественно грациозен, и по-человечески очень трогателен. Мастерство Боттичелли заключается еще и в том, что, несмотря на то, что каждая фигура на картине самостоятельна, тем не менее между всеми персонажами ощущается некая внутренняя связь.

Картина действительно стала украшением дворца Медичи, и до сих пор она вызывает восхищение. Впоследствии в этой и других картинах Боттичелли черпали вдохновение художники эпохи модерна. Ведь модерн, провозгласивший лозунг «Искусство для искусства», создавал произведения, оторванные от жизни, навеянные мифами, легендами и снами. Эстетика модерна опиралась и была очень близка боттичеллиевским образам. Его идиллическая, неземная живопись, его прекрасные, поэтичные женские образы стали идеалами красоты, духовности и совершенства.

Рождение Венеры

Ок. 1483–484 гг. Галерея Уффици, Флоренция

У Боттичелли есть еще одна таинственная и многозначная картина – «Рождение Венеры». В отличие от «Весны», она не многофигурна, светлая по колориту и решена Боттичелли совершенно в другом стиле. Венера, рожденная из морской пены, только что «прибывшая» к берегу в морской раковине, подобна жемчужине и является нам во всей своей великолепной наготе. Несмотря на то что в Античности были созданы многочисленные римские и греческие образы Венеры, Боттичелли пишет этот образ совершенно иначе. Его Венера целомудренная, грациозная и чуть стесняющаяся своей наготы. Ее прекрасные рыжие волосы струятся по плечам. Стоящая справа от нее Весна готовит Венере роскошное покрывало, вышитое цветами. Слева Зефир и нимфа, подгоняющие раковину к берегу, замыкают композицию.

Почему так прекрасны женские образы Боттичелли? Потому что линия, которой их пишет художник, – совершенна. Есть художники, которые страсть, любовь, радость выражают через цвет. А у Боттичелли эту роль играет линия. Его линия плавная, волнующая, говорящая. Если она устремлена вверх, значит, художник возвеличивает объект и обращает свой голос к небу. Если линия сникает, идет вниз, значит, в картине появляется горестный мотив, в ней присутствует печаль или трагедия. Боттичелли пленяет не столько объемом и пластикой, сколько самой линией, певучей и струящейся. Именно в этой музыкальной, выразительной линии – особенность Сандро Боттичелли.

Но, к сожалению, Сандро Боттичелли раньше умер как художник, чем как человек. Разжигаемый внутренними противоречиями и словами пламенного проповедника монаха Савонаролы, непримиримого противника возрождения античных языческих идеалов, он понимал, что нельзя совместить несовместимое, язычество и христианство. Но тем не менее в его картинах воплощено то, что ни он, ни Савонарола не смогли принять с человеческой точки зрения, – примирение между языческой философией и христианской, а удивительные женские образы на его картинах через века донесли до нас гармонию духовности, красоты и целомудрия.