Елена Блаватская. Интервью из Шамбалы - Анна Бурдина Страница 2

«Невидимых друзей» у Лоло было множество. Она находила их в доме, на улице, под камнями, на дереве, у окна, рядом со своей кроватью – везде. Одного «невидимого друга», которого Елена называла «маленький горбун», домашние воспринимали как реальное мифическое существо. Без него не обходилась ни одна детская игра. Те, кто на самом деле его не видел, просто представляли, что «маленький горбун» существует, и пытались с ним играть так же, как и Лоло, показывая окружающим свое непроизвольное искусство пантомимы.

Были у нее и совсем странные фантазии. Иногда Елена говорила, что во сне к ней приходит высокий индиец в белой чалме и рассказывает разные истории. Он раскрывает перед ней очень интересную книжку, в которой вместо страниц с текстом находятся живые картинки. А в них, как в зеркале, видно все, о чем говорит индиец. Особенно ей нравились сцены из жизни древних животных и сказки про ковер-самолет, на котором можно облететь весь мир.

По ее словам, несколько раз индиец выручал ее из беды. Например, когда она однажды упала с лошади, запутавшись в стременах, и казалось, что вот-вот разобьется насмерть. В самый последний момент перед ней появился человек в белой чалме, подхватил ее на руки и вернул в седло. Ее спасение было похоже на чудо. Может быть, поэтому девочка дала своему спасителю имя – Хранитель.

С возрастом детские странности у Елены пропали, а фантазии приобрели иную окраску. Она больше не ходила с открытыми глазами по ночам, но ее «невидимые друзья» и склонность к исчезновениям, к которым уже все привыкли, сохранились. Теперь она стала поражать взрослых своими неординарными способностями. Однако ее способности видоизменялись в отдельные периоды. Девочка, которая еще накануне прекрасно выучила урок и живо интересовалась предметом, вдруг становилась рассеянной, не понимала или не слышала, что ей говорили, скучала, едва высиживая положенное время, или же была не в состоянии выучить заданного урока. Ее розовощекое круглое личико бледнело, громадные светло-голубые глаза тускнели или принимали какое-то взрослое и отсутствующее выражение. Потом ее неожиданно охватывала очередная «дурь», с которой не мог справиться даже отец, хотя в семье ему никто не смел перечить, кроме конечно же Лоло.

Поскольку отец Елены, полковник фон Ган, был человеком военным, из-за чего семья была вынуждена постоянно переезжать с места на место, маленькой Лоло и ее младшей сестричке Верочке приходилось вместе с родителями жить в армейских походных условиях. Девочки часто оставались под присмотром не только гувернанток и нянек, но и ординарцев отца, которые всячески баловали маленьких барышень, предлагая им забавные игры и игрушки, свойственные, скорее, крестьянским мальчишкам, чем девочкам из общества.

Приходилось семье фон Ган жить и в калмыцких степях. Это оставило в жизни Лоло особый след.

Домов для проживания в степях не было, поэтому семьи офицеров, так же, как и местное население, жили в юртах. Лоло и Верочка тут же окрестили свою юрту в шатер «Шемаханской царицы» из сказки Пушкина и с удовольствием играли в персонажей из других восточных сказок, а Лоло даже нашла своего «чародея». Она завела довольно странную дружбу с калмыцким шаманом, удивительные речи которого слушала буквально «открыв рот», с интересом наблюдая за его священнодействиями. Шаман умел вызывать дождь, без слов отдавать приказы животным и производил какие-то волшебные манипуляции, после которых случались истинные «чудеса». Чародей разглядел в девочке «нечто», близкое к его дару, и предрек, что в будущем этого ребенка ждут великие дела, которые прославят ее на весь мир. На прощание он подарил Лоло талисман – серебряное кольцо с агатом, на котором были выгравированы непонятные слова и какие-то знаки.

Странный выбор друзей и партнеров по играм беспокоил родственников маленькой Лоло. Повзрослев, она оставалась совершенно равнодушной к модным веяниям в кругах молодежи, а также к условностям дворянского общества.

Отец Елены был потомком старинного немецкого рода наследных Макленбургских принцев Ган фон Роттерганов. Он имел все, что по общепринятому мнению необходимо мужчине для счастья – успешную военную карьеру, молодую красавицу-жену и двух прелестных дочек. Мать, Елена Андреевна, урожденная Фадеева, литературно одаренная натура, происходила из древнего почитаемого русского рода князей Долгоруких. По воспоминаниям современников, «сочинения Елены Андреевны признавались явлением в русской литературе. Она прославилась как известная романистка, писавшая свои произведения под псевдонимом «Зинаида Р-ва». Ей восхищались и почитали за русскую Жорж Санд. К сожалению, мать Елены после рождения третьего ребенка, сына Леонида, умерла, когда ее старшей дочери, Елене, едва исполнилось одиннадцать лет. Убитые горем родственники и отец решили, что лучше всего будет отдать детей на воспитание бабушке по материнской линии – Елене Павловне Долгорукой, в замужестве Фадеевой. Ее муж в то время служил крупным государственным чиновником в Саратове.

Следует заметить, что и бабушка, и мать, и дочь – все носили одно и то же прекрасное имя – Елена, которое как бы передавалось по наследству вместе с незаурядным талантом и способностями.

Елена Павловна Долгорукова тоже была яркой и незаурядной личностью. В давно минувшие «пушкинские времена» ее молодости женщин в России не принимали в высшие учебные заведения, но родители постарались дать способной девочке многостороннее домашнее образование. Елена Павловна свободно говорила на нескольких иностранных языках, что было довольно обычным явлением для дворянских семей того времени из-за большого количества иностранных нянек. Она прекрасно рисовала и музицировала. Но у нее имелся и особый талант – склонность к научной работе. Елена Павловна занималась исследованиями в области археологии, нумизматики и ботаники не просто как любительница, а как ученый; вела переписку с европейскими натуралистами и научными обществами. В ее громадной библиотеке, доставшейся в наследство от семьи Долгоруких, помимо всего прочего, хранилось множество ее собственных трудов и рисунков.

Рассказывали, что «…из каждого угла бабушкиного кабинета смотрели грозные морды медведей, тигров, крокодилов; на полках восседали чучела разных птиц: изящные маленькие колибри, совы, соколы, ястребы, простые вороны, галки и прочие неизвестные российскому глазу пернатые, которых коллекционировала бабушка как экспонаты для своих научных описаний и исследований».

Иногда бабушка разрешала детям поиграть в ее кабинете. Дети осторожно гладили руками чучела, боязливо озираясь на бабушку, стараясь ненароком не поломать у чучела нос или не оторвать ухо. Единственный зверь, кого они жестоко эксплуатировали, был белый тюлень. На него детвора усаживалась верхом, как на коня, и с радостным визгом принималась на нем кататься.

Только у маленькой Елены, кроме потребительского отношения, был свой собственный взгляд на чучела животных. «Глядя на образы бывших зверей, воплощенных в чучелах, ей начинали приходить в голову всякие фантазии. Она довольно умело сочиняла необыкновенные истории про обитателей бабушкиного кабинета, охватывающие те далекие времена, когда эти животные еще ходили по земле или летали в небе. Причем говорила она с такой уверенностью, словно сама была очевидцем своих историй».