Между нами - Мишель Франсуа Платини Страница 2

Дышать. Наслаждаться моментом. Смаковать его. Сейчас я в том же настроении, что и тогда, когда поднимался на пьедестал, чтобы забрать Кубок. Тогда у меня была только одна навязчивая идея: сделать так, чтобы это мгновение длилось вечность. 29 января 2007 года ― рассвет всех надежд на вторую жизнь. Тремя днями ранее в Дюссельдорфе, в 51 год, меня избрали президентом УЕФА (Союз европейских футбольных ассоциаций), после ухода непоколебимого Леннарта Юханссона ^[2], которого нам сейчас так не хватает. Шведский «монстр» был на посту с 1990 года.

По дороге в Швейцарию, где расположена роскошная штаб-квартира УЕФА, восхитительно вписавшаяся в пейзаж на берегу Женевского озера в Ньоне, я стараюсь запомнить каждую секунду и растягиваю каждый момент. Если это не счастье, то до смешного похоже на него. Я ехал очень медленно и наслаждался этим путешествием, как маленький ребенок, целую вечность разворачивающий новогодние подарки.

Да, в тот день я тянул время, зная, что никто не даст мне желтую карточку за такое поведение. Стрелка спидометра на трассе не превышает 90 километров в час. Смотрю в стекло и невольно прокручиваю все радостные фрагменты моей счастливой жизни. Мои первые мячи на рю Сент-Экзюпери в Жёфе. Зеленый «Пежо 404» моего отца. Воскресенья, проведенные на лугу. Фирменную майку «Фруктовый» от ASNL. «Зеленые» майки футболистов из Сент-Этьена ^[3]. Ночь в Севилье. Евро-84. Старушку ^[4]. Гвадалахара. Четыре года, что я проработал тренером. Чемпионат мира 1998. Мои первые шаги в ФИФА вместе с Зеппом Блаттером…

Моя жизнь мне самому казалась невероятной.

В моей памяти запечатлелись все великие люди, повлиявшие на мою жизнь: мой папа Альдо, бывший капитан и 10-й номер футбольного клуба Лотарингии, затем тренер в Нанси. Жак Жорж, тоже из Лотарингии, президент УЕФА с 1983 по 1990 год. Фернан Састр, с которым мы организовывали Чемпионат мира 1998 года. Крупные управленцы Жан-Люк Лагардер и Джованни Аньелли. Все наставники, руководители, мои role models ^[5], как говорят по-английски. Многие из моих духовных отцов уже ушли в мир иной, я буквально осиротел. Но я думаю, что могу возвратить их к жизни через свои поступки и решения, в принятии которых я опираюсь на их опыт и на то, чему они меня научили. Память о них для меня ― бесценное сокровище. Не прошло ни одного дня, чтобы я хоть раз не вспомнил о них. Я в долгу перед этими великими лидерами за то, кем я стал. Вполне закономерно, что сегодня, в этот январский день 2007 года, я буквально нахожусь на крыше Европы. Вероятно, я бессознательно пытался следовать их примеру. Многие люди до сих пор спрашивают меня, почему я выбрал карьеру чиновника, вместо того чтобы оставаться на площадке как тренер сборной или тренер футбольного клуба. Должен признаться, у меня были такие возможности, но я сделал свой выбор.

В 1992 году, когда я еще тренировал сборную Франции, Рамон Мендо`са, президент «Реала», мечтал, чтобы я стал тренером «сливочных». Он тогда протянул мне пустой чек и предложил написать в нем абсолютно любую сумму. Мне казалось, этот жест подчеркивал ценность моих достижений. Но те, кто завидовал мне, считали, что я просто гнался за деньгами.

Но я все сделал по-своему. В 1992 году я решил поучаствовать в организации Чемпионата мира 1998-го на волонтерских началах. Для меня это стало возможностью отблагодарить футбол за то, что он дал мне.

Будучи профессиональным игроком, я был далек от мыслей о своем будущем, о тренерстве после окончания игровой карьеры даже речи не шло. Тогда я полностью сосредоточивался на мяче и забивании голов.

Но одно событие в корне изменило ход моих мыслей. В 1990 году, в качестве тренера сборной Франции с двухлетним стажем, я был приглашен членами ФИФА в рабочую группу ^[6], чтобы поразмышлять над эволюцией игры, в составе рабочей группы 2000. Ее президент Жоао Авеланж был очень обеспокоен тем, что из-за жестоких приемов, которых не гнушаются некоторые футболисты, такие как Марко Ван Бастен, игроки завершают карьеру уже в 28 лет. Так, Чемпионат мира в Италии, который только что закончился победой (1:0) Германии над Аргентиной с ее Марадоной, отметился самым низким в истории количеством голов за игру ^[7]. Некоторые игры были очень неприятным зрелищем, как, например, успокаивающая игра Ирландия ― Египет, во время которой фараоны без устали играли по одной схеме: пасы в направлении вратаря, хватающего мяч в руки, после чего тратилось невероятное количество времени на ввод мяча в игру. Игроки придерживаются тактики пассивного растягивания времени, вместо того чтобы активно сражаться с соперником. Для меня, игрока с решительно наступательной манерой игры, такой подход казался оскорбительным. Преступное уклонение от активной игры противоречило моей футбольной философии. Когда я сам играл в позиции ведущего нападающего, меня приводили в ярость слишком осторожные защитники, которые предпочитали перестраховываться, направляя мяч к вратарю. Это приводило к ужесточению борьбы за мяч центрального нападающего, который изнурял себя, пытаясь его отобрать.

Идеи, которые я предлагал в рамках рабочей группы ФИФА, основывались на моем богатом игровом опыте. Я очень серьезно отношусь к этой роли. Решение Жоао Авеланжа дать слово игрокам показалось мне очень мудрым и даже красивым. Это беспрецедентное событие и шаг вперед к демократизации управленческих решений. Слишком долго игроков считали примитивными марионетками. Теперь же, наконец, мы пришли к мысли, что именно футболисты и являются сутью этого спорта. В первую очередь именно они должны иметь право голоса. Я уже говорил, что не имею ораторского таланта, но, когда речь идет о футболе, об отстаивании его интересов, я на время обретаю невероятную силу убеждения. Я прямо чувствую, что могу свернуть горы. Во время этих встреч с членами ФИФА я выдвигал свои предложения так виртуозно, что аудитория быстро мне покорялась. Лучшие идеи часто самые простые. Если задний пас, разрешенный вратарю, вредит красоте игры, ну давайте его запретим!