Гибель Высоцкого. Правда и домыслы - Борис Кудрявов Страница 2

Видимо, ради сохранения международного паритета-пиетета для кого-то из руководства КПСС это имело немаловажное значение. Но точно, прямо сказать об этом теперь вряд ли кто сможет… А народная любовь к кумиру во все времена для чиновника любого ранга все же вполне себе эфемерное понятие. Ни к какому «делу» ее уж точно не пришьешь…

Я скольжу по коричневой пленке,

Или это красивые сны…

Что поделаешь, приходится повторяться: Владимир Высоцкий был и остается моим кумиром. В самом правильном, хорошем смысле этого слова. Но ни в коем случае не иконой, не фетишем. Если хотите, на этом и строится моя авторская независимость и внутренняя «ангажированность». А нравится это кому или нет, к делу-книге не относится… Всю свою сознательную жизнь пытаюсь разделить-отделить творчество этого гениального человека от его реальной жизни. Получается, правда, плохо… Настолько крут замес.

…К сожалению, мы виделись с ним лишь однажды, в далеком 1978 году. Случилось это в концертном зале небольшого подмосковного городка Троицка. В тот вечер Высоцкий должен был петь перед местной публикой. Узнав об этом от друзей, рванул туда. Поднялся прямо из зала по правым боковым ступенькам за кулисы (откуда только смелость взялась?) и, затаив дыхание, стал ждать. На что, бедолага, надеялся? Надо сказать, учился я тогда на 2-м курсе факультета журналистики МГУ и уже умело держал в руках фотоаппарат. Появился Высоцкий неожиданно и, увидев незнакомого паренька, приостановился. Закулисное место, как правило, свято оберегается от посторонних. А тут неизвестный стоит, да еще с фотиком.

Мне удалось сохранить в памяти какую-то необычную бледность, даже изможденность его лица (таких лиц никогда в жизни я не видел), расклешенные джинсы и хорошо начищенные штиблеты. Да, еще была темная водолазка. «Владимир Семенович, — полудрожащим голосом пролепетал я, — можно мне вас поснимать?» — «Нет», — просто ответил Высоцкий и, энергично, совершенно не стесняясь моего присутствия, растерев ладонями лицо, принялся подстраивать гитару. Я отошел в угол кулис и во все глаза принялся наблюдать за человеком, перед которым буквально преклонялся. Песни из кинофильмов уж точно знал наизусть. Пел их часто вполголоса, про себя.

И вдруг Высоцкий, видимо, почувствовав мой неподдельный интерес и ничем не приукрашенную стеснительность, чуть склонил голову набок, как-то по-особому лукаво полуприщурился и тихо произнес: «Ну, ладно, снимай. Только мне не мешай». Как сразу вспыхнуло мое лицо! Господи, какое это было счастье!

Весь вечер я проболтался за кулисами, больше слушая песни Владимира Семеновича, чем снимая его. Камерка у меня была хиленькой, объективчик плохоньким, пленочка слабенькой — не профессиональной, короче. Но при каждом щелчке фотоаппарата я видел, как прядает ушами Высоцкий: даже на приличном от себя расстоянии он явно чувствовал посторонние звуки. Пленку кое-как я отснял. Но удачным, на мой взгляд, получился только один кадр — последний. Как воспоминание о той единственной и самой дорогой для меня встрече…

Такое вот наивное, не усложненное интеллектуальными заморочками чистосердечное воспоминание…

Кстати, благодаря истинному ценителю творчества Владимира Семеновича, К. Рязанову, гораздо позже удалось выяснить, что съемка проходила в Доме офицеров подмосковных Ватутинок, которые находятся в пяти километрах от города Троицка. Но административно, территориально Ватутинки входили тогда в городское образование. То, что Высоцкий выступал в тот день в Троицке, ошибкой, просчетом вовсе не является. Да, самое главное забыл — выступление это датируется 22.11.1978. Но так ли уж важно это читателю?

Когда много лет спустя я рассказал эту историю ныне покойному народному артисту России Виктору Павловичу Павлову, он отреагировал своеобразно: «Знаешь, неслучайно я называл Вовку (Высоцкого. — Б.К.) человеком-рентгеном. Он видел и чувствовал абсолютно все-все-все происходящее вокруг. Понимаешь, он как бы подал тебе знак, проверил. И еще посмотрел, как ты на это реагируешь. Главное — не оттолкнул. Высокопарно звучит, но, похоже, так тебя благословил. А на что можно получить благословение? Только на доброе».

Не скрою, это воспоминание, даже в каком-то роде комплимент, слишком сильно, ярко для меня. Позже я услышал от Ивана Бортника, что Высоцкий очень не любил в людях беспардонность. И если чувствовал такое в человеке, сразу менялся, становился жестким. «Чувство на людей у Володи было уникальное» — фраза от Бортника.

Здесь — спокойно улыбающийся смайлик…

«Высоцковедческая» правда

Давайте сразу договоримся: чтоб разобраться в хитросплетениях судьбы этого удивительного человека и того, что и как о нем написано (по мнению автора, разумеется), нужно время.

Прошу также учесть, говорю об этом в самом начале, автор книги не писатель. Профессия его определяется одним словом — журналист. Мое дело задавать вопросы. Точнее, задаваться вопросами. И пытаться найти на них ответы. Желательно, чтобы ответы эти по возможности не были связаны лишь с размышлениями и предположениями, а все же с конкретными и достоверными фактами. Попробуй эти факты отыщи…

Но главное — все же постараться написать о Высоцком без ложного пафоса. Не хочется ничего придумывать и воображать-изображать. Это все из разряда литературщины.

Подчеркну особо — книга моя не документ, не научный трактат. Но и на дилетантский «высоцковедческий» справочник никак не похожа. Понавешать на читателей очередную порцию «легенд и мифов» в планы автора тоже не входит.

Хотя некоторые «веды» почему-то считают подобные произведения документами! Так называемые «документальные фильмы» тоже числятся у них в списке «правдивых источников информации». Глупость очевидная! Ничего правдивого, кроме реальных документальных кадров, там быть не может! Послушайте закадровые тексты, и все станет понятно — вкусовщина всех мастей и расцветок!

…Зачем тогда «париться?» — скажет осторожный читатель. Есть же прекрасная книга Виктора Бакина «Высоцкий без мифов и легенд». В биографии Высоцкого там все как бы по полочкам разложено. А сам Виктор Васильевич постоянно дописывает книгу, будоражит общественное пространство на форумах, посвященных кумиру поколений. Поддерживает неприятие к себе тех, кто думает иначе, чем он. Хотя практически все «думы» Бакина лежат в плоскости Интернета или ранее опубликованных материалов. То есть хорошо известных текстов. Да и сам он этого не скрывает. И все бы хорошо, но вот почему-то люто ненавидит этот биограф некоторых друзей Высоцкого, в особенности Марину Влади. Но если сказать точнее, то, что она написала о своем бывшем муже в книге «Владимир, или Прерванный полет».

«Наибольший ущерб престижу Высоцкого нанесла книга Марины Влади „Прерванный полет“. (Во как! Наибольший ущерб престижу! — Б.К.) Я в своем издании девятнадцать страниц посвятил тому, что не оставил живого места в работе Влади! — пишет Бакин. — И вообще, с каким настроем она писала книгу, если уже в самом начале говорит: мол, меня все очень сильно обидели; я оставила квартиру маме, а 12 лет жила с сыном-алкоголиком; о Володе все время пишут, а обо мне — ни строчки. В итоге она в книге напутала все, что только возможно. Более того, значительную часть книги Влади посвятила пьянству Высоцкого. Зачем?»