История жены - Мэрилин Ялом Страница 19

Тем не менее постепенно требования европейской церкви вывести брачную церемонию в сферу публичного и проводить ее в церкви возымели действие. Так, в 1231 году Фридрих II, император Королевства Сицилия, к которому относилась большая часть Южной Италии, издал такой закон: «Мы повелеваем всем мужам королевства, особенно дворянам, которые желают заключить брак, справлять свадебную церемонию торжественно и публично, с должными почестями и с благословения священника, после того как была отпразднована помолвка» ^[63].

В рамках публичной брачной церемонии на протяжении трех недель до обряда в церкви оглашались имена вступающих в брак лиц – считалось, что этот срок достаточен, чтобы те, кто имеет какие-либо возражения, высказали их. Например, кто-нибудь мог заявить, что жених или невеста уже состоят в браке; ревнивый соперник мог сообщить, что супруги приходятся друг другу двоюродными, троюродными, четвероюродными или пятиюродными родственниками – брак между ними был запрещен церковью. Если возражений не было, брак заключался «в церкви». Что значило – у церковных дверей: при входе или на паперти. Вот о чем говорит Батская ткачиха из «Кентерберийских рассказов» Чосера: «…пять ведь раз / На паперти я верной быть клялась». Согласно латинской литургии, которую использовали в Англии и во Франции, невеста и жених стояли перед дверями церкви, мужчина – по правую руку от женщины, а женщина – по левую от мужчины, их окружали священник и свидетели.

Обряд, справлявшийся в британском Йорке (и аналогичный тому, каким его проводили в Сарно, Херефорде и французском Ренне), позволяет нам больше узнать об этой древней церемонии ^[64]. Священник обращается к пастве на довольно архаичном языке: «Братья, мы собрались здесь пред лицом Бога, ангелов и всех святых, пред лицом нашей матери святой Церкви, для того чтобы связать узами брака двух молодых ‹…› Если кто-либо знает причину, по которой этот брак идет против закона, пусть назовет ее сейчас».

Затем священник обращался к мужчине: «Берешь ли ты эту женщину в жены и клянешься ли оберегать ее, быть рядом в болезни и здравии, быть мужем своей жены в любые невзгоды и быть с ней до конца твоих дней?» На что мужчина отвечал: «Клянусь».

Затем священник обращался к женщине с той же речью, прибавляя, что та должна быть покорной и служить своему мужу. Женщина отвечала: «Клянусь».

Затем священник спрашивал: «Кто выдает эту жену?» – женщину обычно сопровождает отец. Эта часть древней церемонии отсылает к старинной традиции, по которой отец «передавал» свою дочь мужу.

Затем жених и невеста, как и в римской церемонии, брали друг друга за правую руку, и жених произносил свою клятву, повторяя за священником: «Я беру тебя, [имя невесты], в законные жены, чтобы любить тебя и оберегать, в горе и радости, в богатстве и бедности, в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит нас». Невеста давала ту же клятву.

Затем жених клал золото, серебро и кольцо на щит или книгу, и священник благословлял кольцо, которое жених надевал на средний или безымянный палец невесты. Держа невесту за руку, он повторял за священником: «С этим кольцом я беру тебя в жены, с этим золотом и серебром я прославляю тебя, а с этим даром я принимаю тебя». Затем священник спрашивал о приданом невесты – деньгах или собственности, которую та отдает мужу.

Церемония завершалась молитвой и причастием, после которого все входили в церковь и служили свадебную литургию. Сама по себе литургия, сколь бы вдохновляющей она ни была, не играла значительной роли в узаконивании брака, который вступал в силу после церемонии у церковных дверей.

Естественно, у еврейских общин по всей Европе была иная церемония бракосочетания, они придеживались своих законов и ритуалов. И все же, как бы замкнуто они ни жили, евреи тоже испытывали влияние доминирующей христианской культуры. Например, моногамность, насаждавшаяся среди христиан, влияла на еврейское население. К концу первого тысячелетия ашкеназские евреи, следуя традициям, распространенным в тех восточно- и западноевропейских странах, где они жили, практиковали моногамию, тогда как сефардские евреи в Испании, находившейся под мусульманским господством, и на Ближнем Востоке по-прежнему оставались полигамными. В то время как официальный запрет полигамии для немецких и французских евреев был выпущен рабейну Гершомом бен Иехудой в 1040 году, сефардские евреи сохраняли право на полигамию на протяжении почти всего следующего тысячелетия. Запрет полигамии для всех евреев был законодательно закреплен только в середине XX века, после возникновения государства Израиль.

Так, об усвоении европейских культурных норм еврейским населением можно судить по тексту еврейско-французской свадебной песни XIII века, которую исполняли во время свадебных торжеств. Песня написана на иврите и старофранцузском, она состоит из реплик невесты, жениха и хора, и в ней сценки из традиционной еврейской свадебной поэзии перемежаются реалиями французского феодального воинского мира. За строчкой из Исайи ^[65], сравнивающей солнце и луну с парой влюбленных, следует воинская команда «сдать свой замок» – приказ, который берет свое начало в средневековом военном деле. Эта строчка развивает ключевую для песни метафору жениха как завоевателя крепости невесты.

Французский язык и иврит (последний выделен курсивом), религиозное и секулярное, фривольное и возвышенное игриво переплетаются друг с другом: