Священная Римская империя германской нации - Франсис Рапп Страница 19

Незамедлительно он осуществил осмотр своих владений, Umritt, показывая всем, что в стране есть король. Нам известно, что он обладал даром устанавливать крепкие личные отношения с теми, кого ему доводилось встретить; он уделял много времени общению с отдельными людьми и публичным выступлениям. Естественно, вначале он отправился в Ахен, чтобы взойти на трон его великого предшественника, затем он отправился к аббатисам Гандерсхейма и Кведлинбурга, тетям Оттона III, чтобы получить них благословение, ведь они воплощали саксонскую традицию, которой Конрад II стремился следовать. Саксонская аристократия, тронутая этим поступком, подтвердила выборы 4 сентября и взамен получила обещание, что права Саксонии будут соблюдены. В Констанце на Троицу 1025 г. архиепископ Миланский объявил королю о волнениях, охвативших Италию. Лишь верные епископы поддерживали там остатки власти. Королевский дворец в Павии был разрушен мятежниками. И тогда Конрад напомнил, что после смерти короля королевская власть остается, точно так же, как и корабль не исчезает, если кормчий тонет. Едва закончив путешествие по королевству к северу от Альп, Конрад в феврале 1026 г. преодолел горы. Не прошло и года, как он сломил сопротивление итальянцев, поддерживаемых герцогом Аквитанским. К Пасхе 1027 г. он смог наконец отправиться в Рим, где папа короновал его в присутствии королей Датского и Бургундского, Одилона Клюнийского, Вильгельма из Сен-Бенин в Дижоне, многочисленных епископов и впечатляющей делегации немецких и итальянских аристократов. Конрад воспользовался столь большим собранием религиозных и политических руководителей, чтобы усилить связи и урегулировать споры как на севере, где Кнут согласился признавать роль архиепископа Бременского в церковной организации Дании, так и на юге, где религиозная самостоятельность Венеции перешла под управление Аквилеи, оставшейся резиденцией патриархии. В Южной Италии Конрад обязал нормандцев, осевших там, осуществлять охрану границ, разделявших западную и восточную сферы влияния, что осложнило отношения обоих императоров. План брачного соглашения между Генрихом, сыном Конрада и византийской княжной не был заключен. Конрад понимал, что его деятельность могла только навредить его взаимоотношениям с басилевсом. На императорской короне, которую именно он, возможно, приказал изготовить (вопреки утверждениям некоторых историков, приписывающих это Оттону I), была надпись, возмутившая греков: Chuonradus Rei gratia Romanorum augustus. ^[9] Конрад хотел править именно Римской империей, что ясно выражало его желание руководить всем христианским миром. Императорская печать 1033 г. подтверждает это еще более верно, поскольку на ней помимо пометки Aurea Roma был начертан девиз: Roma caput mundi regit orbis frena rotundi (Рим, глава мира, правит Землей). Конрад II отказывался от мер предосторожности, которые соблюдал Генрих II. Он был истинным императором, воплощением Христа на земле, Христа, власть которого не ограничивалась каким-либо государством. В день коронации в Майнце архиепископ, который проводил обряд, сказал об этом в своей проповеди, целиком посвященной теме наместника Бога на земле, продолжающего на земле миссию Иисуса Христа.

Реальные основания этой власти, сколь бы шаткой она ни была, находились по ту сторону гор. Но все честолюбивые замыслы, которые нес в себе императорский титул, были не более чем мечты. Поэтому Конрад II стремился укрепить свою власть и, по возможности, ее расширить. Так как он давно уже переступил тридцатилетний рубеж и знал, до какой степени тяжелая стезя короля могла ослабить самый крепкий организм, он старался заранее урегулировать проблему наследования власти. Его сын Генрих, чьим воспитанием занимался епископ Вормсский, брат императора Генриха II, был избран, а затем коронован, в соответствии с пожеланием Конрада, в 1028 г. Ему исполнилось лишь одиннадцать лет, но он должен был сопровождать императора в его поездках, так как было нужно, чтобы он сам показался своим подданным и на месте ознакомился бы с проблемами, которые однажды ему придется решать. Эти поездки были многочисленны и захватывали те уголки империи, куда прежде не заезжал король. Конечно, не были забыты ни Саксония, ни Франкония, к которой Конрад был очень привязан — Лимбургский монастырь и Шпейерский собор пользовались благосклонностью правителя. Но чаще, чем его предшественники, Конрад II посещал Баварию, Швабию и Эльзас, проводя больше всего времени в ломбардской Италии, о богатстве которой он был наслышан и восстаний в которой он опасался. Он переезжал из дворца во дворец, а зачастую из аббатства в епископство, так как средств короны не хватало и, что еще хуже, их количество королю было неизвестно. В Баварии Конрад II попытался провести учет имущества, но в ответ услышал замечание, которое по наглости вполне соответствует свободным нравам немцев того времени. Граф и его советники, которым король хотел поручить это занятие, заявили ему без обиняков: «Ты слишком любопытен». Если учет и велся, то мы об этом ничего не знаем, так как нет никакого документа, отражающего его результат. Возможно, Конрад вдохновился примером своего наставника, епископа Вормсского, поручившего управление и охрану своего имущества судебным исполнителям незнатного происхождения, получившим благодаря своей должности возможность продвинуться по иерархической лестнице и сравняться с мелкопоместным дворянством. Эти должностные лица появились в королевском окружении в 1037 г. Церкви, которыми также владел король по праву наместника Христа, были для него столь же безопасными и почти такими же роскошными местами для остановок, как и дворцы (Pfalzen). Действительно, следует отметить, что во время правления Салической династии епископы принимали образ жизни сеньоров и, обладая при этом практически безмерной властью, строили соборы и замки. Подражая своим предшественникам, а особенно Генриху II, император по мере возможности навязывал свой выбор на вакантные должности в епархиях. Впрочем, здесь он не сильно преуспел, так как императрица также стала проявлять свое влияние, а ее предпочтения зачастую не совпадали с предпочтениями супруга. Сказать, что Конрад был неверующим, было бы слишком; и даже если он хоть раз продал церковную должность, духовные достоинства прелатов, назначаемых главами епископств и аббатств, были ему отнюдь не безразличны. Отношения, которые он поддерживал с инициаторами монашеской реформы, особенно с Вильгельмом из Вольпиано, доказывают, что проблемы, возникшие из-за недисциплинированности и сверхтерпимости, не оставляли его равнодушным. Правда, он с большей охотой поддержал бы лотарингских, а не клюнийских реформаторов, поскольку намерения первых, по его мнению, было проще примирить со службой государству, тогда как вторые были излишне свободолюбивы. В целом, церковь оказывала ему полную поддержку, которую и ожидали от нее правители нескольких поколений.

Он не достиг тех же успехов в светском мире. Он действительно осознавал, что поддержка высшей аристократии ему необходима. Он мог рассчитывать на нее, только представ перед знатью гарантом их интересов. Таким образом, он привлекал их к обсуждению, которое предшествовало его решениям, отводил им главную роль на собраниях, но он не мог не принимать во внимание, что герцоги и маркграфы представляют королевскую власть в герцогствах и марках. Речь не шла о том, чтобы терпеть непослушание или измены. Конрад боролся против мятежников, Эрнста Швабского, своего зятя, которого в 1030 г. он был вынужден устранить, объявив его «государственным врагом императора», герцога Каринтского, которого ждала та же участь в 1035 г. Чтобы действительно сохранить свое влияние в герцогствах, он передал своему сыну правление в двух из них — в Баварском в 1028 г. и в Швабском десятью годами позже. Он был далек от упразднения герцогств, остававшихся этническими реалиями начала XI в., с которыми приходилось считаться. В Лотарингии Конрад II даже восстановил единство региона, утраченное с образованием Верхней и Нижней Лотарингии. Семейство Вердена воспользовалось этим воссоединением.