Жизнь и развлечения в средние века - Эжен Эмманюэль Виолле-ле-Дюк Страница 19

С XIII по XVI вв. роскошь была в расцвете и у дворян, и у зажиточных горожан. Представляется, что политические бедствия XIV-XV вв. сказались на том, что в городских жилищах мебели прибавилось, и она стала несравненно лучше, да и дороже по стоимости. Сказалось ослабление дворянства, с которым зажиточные горожане начали соперничать в богатстве и пышности жилищ и одежды. Войны не разоряли горожан, как это происходило с рыцарями. ²⁶ Они свободно покупали, брали в залог землю, и хотя жаловались на жизнь, но постоянно приобретали новые привилегии, навязывая сеньорам, которые нуждались в деньгах, кабальные условия договоров. При этом разбогатевшие простолюдины еще и насмехались над дворянством, видя, как оно нищает.

Бравые торговцы, лихо обиравшие сеньоров, не имели возможности выставить приобретенное богатство напоказ и находили удовлетворение в том, что владели добротными домами с надежными запорами, прекрасно обставленными, набитыми красивой посудой, роскошной одеждой. Разумеется, не одни барон в XIV в. был бы счастлив стать обладателем мебели, столового серебра, запасов полотна, сукна, тканей, которыми владел толстый бюргер из соседнего города. Все письменные памятники, сохранившиеся с того времени и содержащие подробности частной жизни зажиточного городского сословия, пронизаны любовью к домашнему очагу, свидетельствуют об уюте, упорядоченной жизни, достатке и об эгоистической роскоши, которую принято называть комфортом. На рис. 1 представлен фасад дома в Витто, принадлежащего зажиточному горожанину (вторая половина XIII в.) На рис. 2 — лавка.

Как свидетельство той эпохи, сохранилась весьма интересная книга, из которой читатель получит полное представление об обычаях богатых горожан в XIV в. во Франции — это «Парижский хозяин» [71], наставление, с которым парижанин обращается к своей жене. Автор входит во все детали частной жизни. Он дает понять, что при Карле V и Карле VI роскошь распространилась повсюду и что тогда, — может быть, в большей степени, чем сейчас — жизнь обременяли нескончаемые заботы, которые порождает привычка к достатку, и мелочи, свойственные обществу с утонченными вкусами. Попытаемся вкратце изложить страницы этого трактата, которые относятся к нашей теме.

Автор рекомендует жене заботиться о своем муже, чтобы он не покинул ее. По его мнению, мужчины должны заниматься делом; забота же о доме — занятие женщины. Муж не побоится ни холода, ни дождя, ни града, если знает, что вернется в уютный дом, «где его разуют у жаркого очага, омоют ноги, подадут новые штаны и башмаки, хорошо накормят, хорошо напоят, хорошо обслужат, обойдутся с ним по-хозяйски, уложат на чистое белье, наденут чистый колпак, хорошо укроют добрыми мехами...» Автор рассуждает: «Три вещи гонят хорошего человека из жилища: закрытый дом, дымный камни и ехидная жена... Следите, чтобы зимой (в камине) был хороший огонь без дыма; уложите мужа меж ваших грудей, хорошо укройте, и вы его обворожите. Летом же старайтесь, чтобы ни в вашей комнате, ни в вашей постели не было блох, от коих можно избавиться шестью способами...»

Далее он советует жене спасаться от комаров, используя кисейные занавески, а от мух — обращаясь к некоторым мерам, которые применяются и в наши дни. Автор говорит и о комнатах, окна которых должны быть хорошо закрыты «клеенкой (провощенным холстом) либо иным холстом, либо пергаментом, либо чем еще». Судя по этой фразе, можно подумать, что в XIV в. оконные рамы в городе закрывались только клеенкой, пергаментом либо промасленной бумагой; однако к тому времени уже известны оконные стекла; это видно по самим постройкам XIV и XV вв., а также по миниатюрам из рукописей. Клеенка, пергамент и т. п. скорее всего натягивались на ставни, которые иногда днем оставляли открытыми. Такая предосторожность для защиты от холода, солнца и мух понятна, потому что тогда оконные стекла были не более чем boudines — стеклянными кружочками, соединенными свинцовой сеткой. Через них свободно мог проникать воздух, а солнечные лучи, пройдя сквозь такие линзы, могли стать невыносимы, если жару не умерить, обтянув рамы холстом или пергаментом.