Микенцы. Подданные царя Миноса - Уильям Тейлор Страница 19

Содержание этого толоса описано достаточно подробно, поскольку оно оказалось одним из немногих, сохранившихся практически полностью. Хотя это и не богатая гробница, она позволяет составить представление об уровне достатка знатной семьи, жившей в этом районе.

Два других толоса частично подверглись разграблению, но оставшиеся в них предметы указывают на богатство имевшихся в них захоронений. Один находится в Рутси, поселении всего в нескольких милях от пилосского толоса, его раскопал профессор Маринатос. Внутри толоса обнаружено большое количество прекрасных гемм, а также несколько великолепно украшенных мозаичных кинжалов, имеющих явное сходство с теми, которые были найдены в шахтных могилах микенских царей.

Другая гробница находится в Дендре (древней Мидии), неподалеку от Микен, она была раскопана шведскими учеными. Внутри толоса обнаружены четыре захоронения, три выделяются богатством и разнообразием предметов. С помощью данной могилы можно проиллюстрировать очевидное различие в погребальных обрядах, существовавших в западной и восточной частях Пелопоннеса.

Практически все толосы, находившиеся поблизости от Микен, были разграблены, и только великолепие их архитектуры позволяет судить о тех богатствах, которые в них находились. Похоже, в каждом из них располагалось всего по нескольку погребений. Иначе говоря, каждая могила в восточном Пелопоннесе была приготовлена как последнее прибежище для одного правителя, его слуги и, возможно, любимого ребенка.

Исключением из данного порядка является так называемая Львиная гробница, расположенная в Микенах, где в полукруглой яме у стены склепа найдены разрозненные остатки более ранних погребений.

Толосы, раскопанные в Мессении, представляли собой фамильные склепы, служившие последним прибежищем для многих поколений. Начиная с середины XIII в. в Микенах сооружение толосов прекратилось, а в остальной части Греции их продолжали использовать вплоть до конца микенской эры. В Фессалии и Мессении толосы, хотя и меньшего размера, продолжали строить еще позже, вплоть до конца протогеометрического периода (до начала X в. до н. э.).

На основе археологических находок можно дать только сокращенное и во многом приблизительное описание погребальных обрядов, совершавшихся в толосе после смерти представителя царского рода. Возможно, большую сводчатую гробницу можно было увидеть во всем великолепии, когда ее открывали, чтобы принять первое погребение правителя.

Если его проводили в «Сокровищнице Атрея», то процессия плакальщиков, сопровождавших погребальную колесницу с установленными на ней носилками с телом, медленно двигалась по длинному дромосу, ведущему в самую середину холма. Справа и слева от них отлого возвышались стены, постепенно закрывавшие солнечный свет. Наконец, перед ними появлялся из мрака гигантский дверной проем с искусно вырезанным антаблементом, опиравшимся на высокие полуколонны, обрамлявшие вход в гробницу. Большие бронзовые двери с позолоченными выступами распахивались наружу, чтобы принять кортеж. При неровном свете факелов свод, украшенный горизонтальными полосами бронзы, сверкал тысячами золотых звездочек. Носилки снимали с колесницы и ставили на земляной пол, покрытый золотым покрывалом. Ярко сверкали парадные одежды, в которые было облачено тело, его голову венчала корона. К поясу прикрепляли его официальную печать и любимый кинжал. Вокруг него расставляли сосуды с едой, фляги с вином, кувшины с маслом и благовонными мазями, необходимые для жизни и ухода за телом во время его последнего путешествия. Рядом с ними клали его личное оружие: сабли, рапиры, кинжалы и копья, а также лук и колчан, набитый стрелами.

Рис. 29. «Сокровищница Атрея». Изометрия (по Худу)

Одна рапира выполняла особенные функции. Под пение магических заклинаний ее отделяли от остального оружия и ломали, чтобы заключенный в ней дух освободился и отправился на битву за своего хозяина, защищая его от демонов, мешавших добраться до царства мертвых.

Затем плакальщики отходили в сторону, и по специальному сигналу слуги начинали закалывать лошадей, которые привозили колесницу с похоронными дрогами. Они беспокойно храпели в дромосе, как бы предчувствуя свою судьбу. За лошадьми наступала очередь баранов и других священных животных, которых приносили в жертву прямо внутри склепа. Наконец, снаружи зажигали костры, жертв поджаривали, и все участвовали в погребальном пире. Плакальщики воздавали последнюю дань умершему и удалялись, осторожно пробираясь между тел заколотых лошадей, разложенных так, чтобы их морды были обращены друг к другу. После того как большие двери закрывали, каменщики замуровывали вход.

В полной тишине плакальщики двигались мимо сомкнутого ряда рабов, выстроившихся вдоль дромоса. Выйдя на дневной свет, они видели воинов, их силуэты на фоне стен дромоса, а сзади них земляную насыпь. Несколько огромных каменных блоков уже были приготовлены у входа в длинный коридор, чтобы закрыть дромос после того, как каменщики завершат свою работу.

Описанный выше ритуал был восстановлен в результате анализа множества захоронений. Нам неизвестно, выполнялись ли все сложные обряды при каждом захоронении. В частности, лишь в одном случае – при раскопках гробницы, находящейся неподалеку от Марафона, – обнаружили скелеты убитых лошадей, причем это были повторные раскопки. Эпизод со сломанной рапирой восстановлен на основе находки из неразграбленной могилы в Пилосе, а золотой ковер на полу – из разграбленной, находившейся поблизости.

Вторые и последующие погребения, проводившиеся в ту же самую могилу, были менее впечатляющими. Если смерть правителя была неожиданной и случалась в середине лета, приходилось сгонять множество рабов, чтобы разобрать кладку из каменных блоков и освободить дромос. Бывало, что они не успевали полностью завершить все работы к сроку. Раскопки показывают, что в большинстве случаев дромос освобождали частично, чтобы образовалась наклонная плоскость, при этом разбирали только верхнюю часть кладки из блоков. Погребальному кортежу приходилось пробираться по освобожденному пространству и спускаться в гробницу по лестницам.

Спустя годы атмосфера в склепе вовсе не отличалась свежестью. Чтобы хоть немного заглушить запах, внутри зажигали курильницы с ароматическими веществами. В мерцающем свете факелов погребальную камеру готовили к совершению нового, менее торжественного обряда. Обычно оружие и другие предметы откладывали в сторону, а все останки прежних обитателей собирали вместе и помещали в поспешно вырытую могилу, располагавшуюся вплотную к стене склепа.

Возможно, именно во время данных приготовлений, когда в них участвовало множество неустанно трудившихся людей, происходило огромное количество мелких краж. Вряд ли кто-нибудь возразил бы, если бы некоторые члены семьи забрали различные драгоценные предметы, заявив, что они когда-то принадлежали им. Заметим, что таковы обычные человеческие слабости. В ранний период почитание умерших и святость их могил еще не стали причиной осуждения подобных грабежей.