Осень 93-го года. Черные стены Белого дома - Андрей Орлов Страница 19

— А, Андрей. Хорошо, что зашел. Ну как дела? Что там говорят у вас?

Будто пропустив этот вопрос мимо ушей, Орлов произнес:

— Дмитрий Дмитриевич, хочу сообщить вам одну вещь. Дело в том, что мы с Русских (вы его знаете, он работает в ГПУ ^[20]) ждем решения президента на установление прямой телефонной линии связи с Домом Советов. Вся технология уже проработана. Нас поддержали Степашин и Филатов. Теперь только ждем решения президента.

Румянцев как-то странно, словно удивившись неожиданной информации, посмотрел на Андрея и покачал головой. Потом закурил, пуская струи дыма, который обволакивал все пространство вокруг стола.

— Кури! — Дмитрий Дмитриевич пододвинул ему пачку сигарет.

Они помолчали некоторое время, потом Румянцев сказал:

— Андрей, если вам удастся сделать то, что вы задумали… Ситуация может измениться. Но ты понимаешь, что вы рискуете?

Орлов кивнул и встал, намереваясь уйти. Румянцев вышел из-за стола, взял Андрея за плечи, пристально посмотрел сверху вниз, и неожиданно обнял его.

— С Богом, Андрей! Будь осторожен.

На прощанье он пожал Орлову руку, стиснув ее так, что Андрей потом еще долго ощущал это рукопожатие.

* * *

Ответ президента стал известен только спустя двое суток. Андрей и Павел уже отчаялись что-либо узнать. Поэтому поздним вечером направились в Кремль. В приемной Филатова на каждый звонок Андрея отвечали, что Сергей Александрович на выезде и скоро должен быть. Не надеясь на телефонный разговор, они решили перехватить руководителя Администрации прямо перед главным входом в первый корпус.

Ждать пришлось недолго. Вскоре у подъезда остановилась черная «Волга» с синим и красным спецсигналами, и из нее показался Филатов в сопровождении «прикрепленного» — сотрудника Главного управления охраны. Лицо у него было крайне озабоченным, даже взволнованным. По усталым глазам было видно, что он сильно недосыпал в последнее время.

Сергей Александрович поднялся по ступенькам главного входа и тут увидел Андрея.

— Пока еще нет! — с едва заметным раздражением в голосе он бросил Орлову.

— Сергей Александрович, мы упускаем время! Если…

— Я сказал: ждите! Пока ничего не могу сказать! — перебил Андрея Филатов и, не останавливаясь, вошел в подъезд. «Прикрепленный», поздоровавшись с Андреем за руку, только пожал плечами.

Орлов и Русских переглянулись.

— Ну что ж, будем ждать, — с нескрываемым сожалением сказал Паша. — Пойдем, перекусим в буфете. Здесь такие вкусные пирожки пекут. Я слышал, что сейчас кремлевский буфет работает круглосуточно. Представляешь?

Когда они вернулись через полчаса к подъезду и поинтересовались у прапорщика, не выходил ли Филатов, тот просто покачал головой. Куранты на Спасской башне пробили десять. Стало совсем темно. Фонари на Ивановской площади освещали все каким-то бледно-желтым цветом, придающим зданиям неестественный вид, будто они с Павлом стоят не в самом центре столицы, а где-то в захолустье, в одном из тысяч провинциальных городков, каких в России нескончаемое множество.

Неожиданно двери распахнулись, и из подъезда вышел Филатов. Не глядя на Андрея и Павла, он направился быстрым шагом к машине. Вслед за ним шел «прикрепленный».

— Сергей Александрович! — Орлов окликнул руководителя Администрации. — А как…

Тот, не дав ему даже задать вопрос, резко бросил:

— Не будет никаких контактов с этими'.

— Но как же? Это же шанс! — с явным волнением воскликнул Орлов.

— Нет никаких шансов. Президент против вашего предложения, понятно? Все! Хватит! А Сергею Вадимовичу я сам позвоню!

Через мгновение хлопнули двери машины. Она резко рванула с места, сделала большой разворот и устремилась к Боровицким воротам. За ней пристроилась «Волга» с охраной.

ВОСПОМИНАНИЯ: «…У нас была идея — «прямая линия». Наши представители сидят там, а их здесь. И прямой телефон — чтобы не было кровопролития… Мы написали докладную Филатову заблаговременно, еще до того, как начались переговоры у Патриарха. Запас времени был. Можно было упредить… Мы боялись, что чья-то подлость и чья-то глупость приведут к крови. Вот что нами двигало, когда мы готовили эту дурацкую бумагу. Если бы нас с Андреем тоща услышали, возможно, не было бы расстрела Белого дома!» (Из воспоминаний П.А. Русских, в 1992–1994 годах — специалиста-эксперта Государственно-правового управления Администрации Президента.)

Андрей и Павел еще долго стояли в растерянности у крыльца главного подъезда первого корпуса. Они молча выкурили по сигарете. И только потом Орлов произнес:

— Жаль! Я рассчитывал, что они хотят избежать крови! Но, похоже, что…

— Ладно, Андрей! Не расстраивайся! Мы с тобой сделали все, что могли! А теперь поехали домой.

Время-то… — Павел посмотрел на часы, — уже половина одиннадцатого.

И они молча побрели к Спасским воротам.

* * *

Произошедшее в те последние дни сентября казалось Андрею чем-то давно забытым, почти нереальным. Вера в готовность противоборствующих сторон найти компромисс и избежать сползания ситуации к вооруженному противостоянию, представлялась теперь наивной и совершенно безосновательной.

«Какие же мы были тупые всего две недели назад! — подумал Орлов. — Пока мы занимались созданием прямой линии связи между Кремлем и Белым домом, наверху уже все решили. Причем и те и другие сознательно шли на обострение ситуации. И те и другие верили, что одолеют противника. Хасбулатов с Руцким рассчитывали на широкую поддержку региональных властей, народа и армии, а Ельцин, закаленный в боях против Горбачева, был уверен, что ему удастся сломить волю «белодомовских сидельцев» и принудить их к капитуляции. При этом и те и другие готовы были применить силу для достижения своих целей».

Начало октября только подтвердило эти намерения. Ситуация стала развиваться по самому худшему сценарию.