Сталин. Отец народа - Лев Балаян Страница 19

Сейчас речь идет о том, как бы не «обидеть» националов; через год, вероятно, речь пойдет о том, как бы не вызвать раскол в партии на этой почве, ибо «национальная» стихия работает на окраинах не в пользу единства советских республик, а формальная независимость благоприятствует этой работе. Один из многих примеров: недавно грузинский ЦК, оказывается, решился без ведома Цека РКП разрешить оттоманскому банку (англо-французский капитал) открыть свое отделение в Тифлисе, что несомненно повело бы к финансовому подчинению Закавказья Константинополю (уже теперь в Батуми и Тифлисе турецкая лира является господствующей, вытесняющей с рынка грузинские и русские деньги), причем решительное запрещение со стороны ЦК (принятое по настоянию т. Сокольникова), вызвало, оказывается, бурю возмущения среди грузинских национал-коммунистов…»

Сталинский план автономизации, предусматривавший включение Украины, Белоруссии и Закавказской федерации непосредственно в РСФСР на правах автономных республик, а высшие государственные органы Советской России должны были стать таковыми и для этих республик, был принят на двухдневном заседании комиссии ЦК РКП(б) под председательством В.М. Молотова, которое завершилось 24 сентября. При голосовании воздержался Буду Мдивани, представлявший в комиссии Грузию.

На следующий день И.В. Сталин посылает свой проект, протоколы заседаний и резолюцию комиссии В.И. Ленину в Горки. Будучи уверенным в одобрении В.И. Лениным, не дожидаясь его ответа, Секретариат Центрального Комитета рассылает резолюцию комиссии всем членам ЦК в порядке подготовки к Пленуму, назначенному на 5 – 6 октября.

Однако 26 сентября И.В.Сталин имеет продолжительную беседу с В.И. Лениным об объединении советских республик в союзное государство. После беседы В.И. Ленин пишет письмо Л. Каменеву, в котором излагает свою позицию по данному вопросу, заявив, что «Сталин немного имеет устремление торопиться». В письме указывается, что «Сталин уже согласился на одну уступку: в резолюции не будет говориться о «вступлении» остальных республик в РСФСР (то есть об их автономизации), а для выражения равноправия с Российской Федерацией пойдет речь об их формальном объединении с РСФСР в союз советских республик Европы и Азии… Очень важно не давать пищи «независимцам»…»

27 сентября И.В. Сталин рассылает письмо В.И. Ленина вместе с собственным письмом всем членам Политбюро. 6 октября И.В. Сталин выступает на Пленуме ЦК РКП(б) с докладом о взаимоотношениях между РСФСР, УССР, БССР и Закавказской федерацией. Пленум принял поправки В.И. Ленина, декларировал образование СССР, из которого каждая республика имела право на выход, чего не было в сталинском проекте и назначил комиссию во главе с И.В. Сталиным для руководства подготовительной работой по объединению советских республик в единое союзное государство.

Х. Раковский, Б. Мдивани и другие политические противники хотели еще больших уступок. Они были полны решимости не только добиться их, но и посеять раздор между В.И. Лениным и И.В. Сталиным.

Вернувшись домой, национал-коммунисты Грузии 20 октября выдвинули требование о непосредственном вступлении Грузии в состав СССР (а не в составе Закфедерации, что противоречило решению октябрьского Пленума ЦК партии. – Л.Б. ). Это вызвало крайне негативную реакцию Серго Орджоникидзе: «Верхушка ЦК КП(б) Грузии является шовинистической гнилью, которую надо немедленно отбросить».

Руководство ЦК КП(б) Грузии в ночь на 21 октября вызывает Москву по прямому проводу и диктует резкую жалобу на Серго Орджоникидзе. 22 октября И.В. Сталин направляет телеграмму Серго Орджоникидзе: «Мы намерены покончить со склокой в Грузии и основательно наказать Грузинский ЦК. Сообщи, кого мы должны еще перебросить из Грузии, кроме отозванных четырех. По моему мнению, надо взять решительную линию, изгнав из ЦК все и всякие пережитки национализма. Получил ли ты телеграмму Ленина, он взбешен и крайне недоволен грузинскими националами».

В течение всего ноября национал-коммунисты Грузии продолжают нарушать монополию внешней торговли, практикуя разного рода сомнительные сделки, самовольно сдают в аренду англо-американской компании «Стандарт-Ойл» нефтяные резервуары Батума, важнейшего порта, через который транспортировалась бакинская нефть. И.В. Сталин по этому поводу писал в телеграмме на имя Закавказского крайкома:

«Резервуары в Батуми являются собственностью всей федерации и никакие коммунхозы не имеют права сдавать их в аренду, да еще таким врагам нашей нефтяной промышленности, как «Стандарт-Ойл».

* * *

В конце ноября национал-коммунисты Грузии, недовольные твердой позицией Г.К. Орджоникидзе и И.В. Сталина, спровоцировали т.н. «грузинское дело»: некто А. Кобахидзе, несправедливо обвинив Серго Орджоникидзе чуть ли не в коррупции (тот по старинному кавказскому обычаю принял в дар от горцев коня, чтобы смертельно не обидеть аксакалов), допускает оскорбительное выражение в адрес Орджоникидзе, и тот наносит Кобахидзе пощечину. Тотчас же по настоянию В.И. Ленина Политбюро принимает решение создать комиссию ЦК по расследованию обстоятельств так называемого «грузинского дела» и определяет окончательный состав комиссии – Ф.Э. Дзержинский (его кандидатура, как председателя данной комиссии, была выдвинута И.В. Сталиным), В.С. Мицкявичус-Капсукас и Д.З. Мануильский. На этом же заседании Политбюро утверждает по докладу И.В. Сталина «Основные пункты Конституции Союза Советских Социалистических Республик». Последняя встреча В.И. Ленина с И.В. Сталиным состоялась 13 декабря 1922 года. В течение двухчасовой беседы они обсуждали так называемый «грузинский вопрос».

Спустя ровно четыре года Сталин сказал, что «тов. Ленин перед XII съездом нашей партии упрекал меня в том, что я веду слишком строгую организационную политику в отношении грузинских полунационалистов, полукоммунистов типа Мдивани, что я «преследую» их. Однако последующие факты показали, что так называемые «уклонисты», лица типа Мдивани, заслуживали на самом деле более строгого отношения к себе, чем это я делал, как один из секретарей ЦК нашей партии. Последующие события показали, что «уклонисты» являются разлагающейся фракцией самого откровенного оппортунизма… Ленин не знал и не мог знать этих фактов, так как болел, лежал в постели и не имел возможности следить за событиями. Никаких разногласий по национальному вопросу с партией или с Лениным у меня никогда не было».