Две осады Мальты - Владислав Корякин Страница 19

На южном фланге христиан под командованием Джиованни Дориа успех поначалу клонился на сторону противостоящего ему алжирца Улуч-Али, поскольку тот в самом начале битвы успешно обошел христианские галеры, как будто тем самым оголив свой фланг, подставив себя под удар христиан. Генуэзец попался на эту уловку, несмотря на то, что дон Хуан своими сигналами неоднократно пытался вернуть на отведенное ему первоначально место. Однако Дориа настолько растянул свои корабли, что этим воспользовался его противник, прорвавшийся на свободу из акватории Коринфского залива, уничтожив или взяв в плен несколько христианских кораблей, включая мальтийский флагман, экипаж которого был полностью вырезан турками, которые в качестве трофея получили его флаг. Более того – на буксире они попытались увести и саму галеру в качестве ценного трофея, однако вовремя подоспевший Санта-Круз не позволил им сделать этого. «После измены союзника, на которого надеялись больше всего, турки совершенно потеряли мужество: ужасное бегство и страшная резня довершили их бедствия. Флот их доставил 300 пушек христианам, которые убили в тот день более 30 000 тысяч человек» (Архенгольц. С. 280). Тем не менее Улуч-Али ценой собственного бегства спас остатки турецкого флота в количестве около тридцати галер, заслужив от потомков не самую лучшую характеристику в качестве морского командующего: «Несмотря на выдающуюся храбрость, Улуч был все-таки скорее морским разбойником, чем флотоводцем, так как после того как он бросил руководство своей эскадрой, он больше не достиг никаких успехов» (Штенцель. С. 160). По своим результатам это была решительная победа, не позволявшая какого-либо иного толкования, поскольку вражеский флот практически был полностью уничтожен. Именно так восприняла битву при Лепанто остальная Европа, ликовавшая по получении известия о победе христианского флота, предполагая тем самым устранение опасности с Востока, что больше имело моральное значение. В реальности на положение Османской империи как лидера мусульманского мира гораздо большее значение имела смерть Селима II и последующее разложение Оттоманского государства по сугубо внутренним причинам, включая пресловутую коррупцию и сопутствующие ей явления. Государство, живущее военной добычей и трофеями, без собственного производства, как показала история, обречено на экономическое отставание и общественную деградацию. Последующие второстепенные победы Архенгольц назвал «последним отблеском оттоманского могущества. Лепантская битва нанесла ему гибельный удар, от которого она никогда не оправилась. Начиная с этого времени, обширные подвиги мусульманских пиратов уже исчезают на Средиземном море. Алжир и Тунис объявили себя независимыми государствами и признавали за Константинополем лишь воображаемое господство» (Черчилль. Т. 2. С. 281).

Потери сторон в этом наиболее кровопролитном сражении всех времен и народов по Штенцелю выглядят следующим образом: «Из правого турецкого крыла около 30 кораблей приткнулось к берегу, причем остатки их экипажей попрятались; эти корабли и еще много других было сожжено, 117 галер было захвачено победителями с крупной добычей, в числе которых было 117 тяжелых и 256 легких орудий, то есть в среднем по три орудия на каждом корабле. Потери турок людьми исчислялись в 25 000 убитых, 3500 матросов пленными; солдаты, по-видимому, все были перебиты. В числе убитых не показаны, вероятно, рабы-гребцы; их было взято в плен около 15 500, в том числе 12 000 христиан, которые были отпущены на свободу.

Союзники также понесли значительные потери офицерами и солдатами; потери эти составили 8 – 10 тысяч человек; кораблей они потеряли только 12–15, которые почти все были потоплены Улуч-Али; убитых было 7600 и, кроме того, в ближайшие дни умерло 2500 тяжело раненных, всего, значит, более 10 000 человек; число легко раненных не указано.

Таким образом, с обеих сторон было 35–40 тысяч убитых, цифра, которая превосходит потери в наиболее кровопролитных сухопутных сражениях новейшего времени» (Штенцель. С. 162). Отметим на будущее, что человеческие жертвы этого сражения значительно превзошли будущие морские сражения, начиная от англо-голландских войн XVII столетия и кончая Пёрл-Харбором, не говоря о сухопутных битвах, что подтверждается всеми существующими историческими документами и исследованиями.

В заключение отметим главные особенности первой осады Мальты. Во-первых, первопричина осады носила чётко выраженный религиозный (идеологический) характер, позволивший участникам искать утверждения своих целей и намерений в обращении к высшим силам на небесах, причем у обеих сторон. Во-вторых, религиозный характер, в прошлом определявший характер многих событий на Мальте, к рубежу XVIII и XIX столетий себя исчерпал, и определялся уже складывающейся системой межгосударственных отношений, в которых не было места религиозным проявлениям. В-третьих, сами военные события 1565 года практически ограничивались территорией острова. В-четвертых, эта осада показала зависимость острова от материка. В-пятых, обе стороны военного конфликта стремились к решению своего конфликта столкновением на суше, без такого же на море. В-шестых (как результат), морской десант мусульман отражался только сухопутными силами без участия морских. В-седьмых, потери обороняющейся стороны многократно были меньше потерь атакующих, несмотря на то, что количество атакующих многократно превышало число обороняющихся. В-восьмых, обе стороны на суше широко использовали огнестрельное оружие, включая артиллерию.