Маркус Вольф. "Человек без лица" из Штази - Ноэль Воропаев Страница 19

Касаясь историй этих двух негласных сотрудников немецких друзей, надо констатировать, что такой выдающийся результат в работе Главного управления «А» МГБ ГДР был прямым следствием его многолетнего тесного, партнёрского взаимодействия с Первым главным управлением КГБ СССР (внешняя разведка). Свой вклад в сотрудничество обеих разведок, включая обобщение и взаимную передачу опыта работы, внесли многие наши офицеры связи при службе Маркуса Вольфа, в частности, Кучин Вадим Витольдович, Герасимов Олег Александрович, Будахин Владимир Николаевич и др.

Все мы постоянно стремились к тому, чтобы наши коллеги из разведки ГДР могли достичь максимальной конспирации работы с источниками, а соответственно, и «живучести» их зарубежного агентурного аппарата, добывающего информацию.

Потеря разведкой ГДР двух, упомянутых выше источников произошла в период моей работы в берлинском аппарате КГБ при СМ СССР в Карлсхорсте и в здании МГБ ГДР на Норманненштрассе.

Как известно, в подобных случаях ведётся поиск не причин неудачи, а виновных в ней. Можно привести и правдивый афоризм известного генерала-десантника и политика перестроечного времени Лебедева А. И.: «Если виноватых нет, их назначают». Такая практика, конечно, давала о себе знать и в Первом Главном управлении КГБ СССР, в котором я служил, так что нам с Будахиным В. Н. априори была уготована роль «козлов отпущения».

Старт неудач в работе друзей в 1970-е годы дало дело агента «Риты», являвшейся источником документальной информации из МИД ФРГ. Маркус Вольф в мемуарах «Игра на чужом поле» об этом деле написал так:

«В начале 60-х годов девятнадцатилетняя Герда О. познакомилась в парижской лингвистической школе «Альянс франсез» со своим будущим мужем – Гербертом З., офицером, занимавшим высокий пост в нашей разведке. Флирт перерос в любовь. Герберт, работавший под псевдонимом «Кранц», открылся Герде (псевдоним «Рита»), которая сознательно и в высшей степени эффективно начала работать на нашу службу. С 1966 года она служила в отделе «Тёлько» – отделе Министерства иностранных дел, где расшифровывались и передавались дальше телеграммы всех западногерманских посольств.

Стиль работы в «Тёлько» был, мягко говоря, небрежным, а «Рита» была не из робкого десятка. Раз за разом она хладнокровно набивала свою объёмистую сумку многометровыми телеграфными лентами и выходила из здания, не подвергаясь обыску. Когда её на три месяца послали шифровальщицей в западногерманское посольство в Вашингтоне, мы получили неожиданную возможность быть в курсе германо-американских отношений.

В начале 70-х годов «Рита» была переведена в боннскую миссию в Варшаве. Тогда и дал знать о себе кризис нашего сотрудничества, отражавший, к сожалению, состояние брака «Риты» и «Кранца». Герберту З. пришлось остаться в Федеративной республике, а его жена познакомилась в Варшаве с западногерманским журналистом, агентом БНД, влюбилась в него и открыла сердце. Правда, её симпатия к «Кранцу» оставалась столь сильной, что «Рита» позвонила ему и предупредила.

То, что случилось потом, похоже скорее на шпионский роман, нежели на сухую реальность. Герберт З., едва избежавший разоблачения, сидел у нас. Герда О. находилась под неусыпным наблюдением на варшавской вилле посла Федеративной республики. Мы ещё надеялись, что она изменит своё решение и не вернётся в Бонн, но напрасно. Мои польские коллеги обещали использовать малейший шанс, чтобы воспрепятствовать отъезду «Риты», однако такой шанс не представился. Когда в аэропорту появилась «Рита в сопровождении посла и советника посольства вместе с двумя офицерами БНД, которым надлежало доставить её в Бонн, к ним подошёл польский офицер и предложил женщине убежище в Варшаве. Мгновение она колебалась – и это мгновение должно было показаться послу вечностью, – а потом покачала головой и вошла в самолёт.

Случившееся не было славной страницей в истории моей службы. «Рита» охотно рассказала западногерманским ведомствам всё, что знала о нас, и вследствие её разоблачений «Кранц» оказался “засвеченным “».

Можно дополнить историю предательства «Риты» информацией западногерманского журнала «Штерн» № 29 за 1973 год:

«Вскоре «Рита» добывала информацию больше из страха, чем из любви (к «Кранцу». – Н. В.). Если она не так быстро добывала очередную партию материалов из дипломатического ведомства, он орал на неё и избивал так, что она должна была скрывать синяки от сотрудниц по работе, одевая платья с длинными рукавами».

По свидетельству «Штерн», в Варшаве «Рита» стала сожительствовать с немецким журналистом (по данным разведки МГБ ГДР, сотрудником резидентуры БНД в Польше). 27 мая 1973 года ночью в баре гостиницы «Европейская» в нетрезвом состоянии она рассказала ему о том, что уже много лет сотрудничает с разведкой ГДР, её преследует постоянно страх и она не может больше вести двойную жизнь. Знакомство «Риты» с «журналистом» из БНД коллеги из разведки МГБ ГДР объясняли тем обстоятельством, что через неё как секретаря шла и переписка резидентуры. На мой взгляд, именно последнее обстоятельство могло стать причиной внимания к «Рите» со стороны БНД.

Остаётся сделать и ключевой вывод: «Рита» оказалась не в состоянии справиться со стрессом в одиночку.

28 мая 1973 года агент совершил явку с повинной к офицеру по безопасности Францу Сикоре. «Рита» предварительно в этот же день по телефону сообщила «Кранцу» об опасности. Она заявила в посольстве ФРГ в Варшаве: «…Да, мой муж был моим оперработником. Я давно его уже больше не люблю, но несмотря на это я его предупредила. Вы не знаете, ушёл ли он?»

29 мая 1973 года я, как было принято, с утра находился в своём рабочем кабинете в здании Главного управления разведки МГБ ГДР и около полудня был приглашён Маркусом Фридрихом Вольфом в его кабинет, где он без деталей сообщил об измене «Риты» и уходе из ФРГ «Кранца».

Побудительные мотивы для предательства, совершённого «Ритой» в Варшаве, в принципе, с учётом её нежелания продолжать конспиративную работу, неожиданностью не стали. Коллеги из разведки МГБ ГДР в 1972–1973 гг. обсуждали с советскими офицерами связи вопросы безопасности их работы с «Ритой»: её психофизическое состояние из-за хронического кризиса семейных отношений и стресса ухудшалось. Но ситуацию исправить не удалось.

Стоит констатировать, что «Рита» была одним из самых ценных источников документальной информации разведки ГДР, которую мы оперативно получали от друзей. Её материалы использовались при выработке в СССР ответственных внешнеполитических решений и шагов. Документы были крайне актуальны и необходимы: шла активная борьба за международную разрядку, пересматривалась политика в отношениях между Москвой и Бонном, ГДР и ФРГ, в ГДР менялся политический лидер, в бундестаге ФРГ по инициативе ХДС/ХСС проводился вотум недоверия канцлеру Вили Брандту, который вёл позитивную «восточную политику», проходило Совещание по вопросам безопасности и сотрудничеству в Европе в Хельсинки, велась подготовка подписания Договора СССР – США по противоракетной обороне (ПРО).

Как агент иностранного государства, совершивший явку с повинной, аресту «Рита» согласно уголовному кодексу ФРГ не подверглась, но её приговорили к 3 годам тюрьмы.