Германский офицерский корпус в обществе и государстве. 1650-1945 - Карл Деметр Страница 19

После 1933 года, когда национал-социалисты пришли к власти, стали проявляться тенденции, совершенно отличные от тех, что превалировали раньше. Сначала они просачивались сверху вниз, а затем, постепенно, стали распространяться снизу вверх. Национал-социалистическая доктрина считалась с традицией ровно настолько, насколько она могла быть полезна партии в ее стремлении к власти. В противном случае такая традиция подвергалась нападкам, выкорчевывалась и уничтожалась. Для этих целей национал-социализм обычно заимствовал свое интеллектуальное оружие из богатого арсенала идей Ницше – страстного обличителя буржуазной морали и христианских основ западной цивилизации, напыщенного проповедника «Воли к власти» и «Морального кодекса победителя», создателя идеи о «сверхчеловеке».

Я не собираюсь углубляться в наследие национал-социализма и его связей с философией Ницше. Но, когда Фридо фон Зенгер, уроженец Южного Бадена, который сам был старшим офицером во время Второй мировой войны и острым взглядом наблюдал за развитием событий изнутри, дает анализ интеллектуальной ситуации, сложившейся после 1933 года, к его словам стоит прислушаться. Как следствие неверного толкования философских идей Ницше, говорится в его книге, и выморочной теории «расового превосходства», льстившей народным массам, значение, которое до этого придавалось социальному происхождению, было заменено мистической теорией «принадлежности к высшей расе», включавшей всех и каждого и делавшей простого человека суперменом. Быстрое введение всеобщей воинской повинности позволило Гитлеру создать свое офицерство без опоры на один какой-нибудь общественный класс, чтобы внедрить идеи национал-социализма в сознание офицеров: сначала низших чинов, а затем, особенно во время войны, и высшего армейского руководства.

Чтобы в сжатые сроки многократно увеличить численность армии, в нее были введены новые элементы, которые подключились к работе по выполнению этой грандиозной задачи под командованием или, точнее, руководством имевшихся кадровых офицеров. Эти новые элементы состояли из:

а) выпускников военных училищ, количество которых было доведено до 2000 (при ежегодном наборе 120—180);

б) примерно 300 кандидатов на судебные должности, для которых не было работы в министерстве юстиции;

в) около 2500 офицеров полиции из провинциальных городов, среди которых было значительное количество бывших армейских офицеров, вынужденных демобилизоваться после 1918 года;

г) около 1500 кадровых унтер-офицеров;

д) около 1800 бывших кадровых офицеров и резервистов, вынужденных демобилизоваться после 1918 года;

е) в 1938 году около 1600 бывших австрийских офицеров.

Среди этих новых офицеров дворян было очень немного. Так получилось, что офицеры представляли практически все слои общества. Был провозглашен принцип: «Карьера открыта для талантов» (Наполеон), и более того: «Запрещается собирать сведения о происхождении» (французский гражданский кодекс). «В первые годы после прихода Гитлера к власти, – пишет генерал фон Зенгер, – существовал резкий контраст между ними и старшими офицерами, которые не были набраны на демократической основе. Старшее офицерство армии, созданной Зеектом, происходило из старых прусских семейств или, по крайней мере, прониклось их духом. Они не одобряли раболепство, которое затем стало нормой. Раболепство не имеет ничего общего с военным подчинением старшим по званию. Это типичная манера выскочек из низов, прямо противоположная поведению и образу мыслей, которые обычно свойственны джентльменам и которые, несмотря на существенные индивидуальные различия, история и социология приписывают «аристократии».