Ледяные небеса - Мирко Бонне Страница 19

Черные горы, белая земля и прозрачная до самого дна вода фьорда, через который мы шли, напоминают мне один старый сон. Был период, несколько лет назад, когда он снился мне каждую ночь, возможно, из-за того, что тогда моя сестра спала со мной в одной кровати.

Я вспоминаю, что дело было глубокой зимой. На старом заводишке по переработке рыбы в Пиллгвенлли произошел несчастный случай, в результате которого заготовщик Алек Гаррард лишился обеих рук. Для ухода за ним из Кардиффа прибыл молодой человек. А поскольку мои родители дружили с семьей несчастного рабочего, они предложили молодому человеку временно пожить в комнате Реджин. И вот однажды днем появился Герман, закутанный в пальто, в теплой шапке и шарфе, с сосульками на бровях и бороде. Он незамеченным пересек сад и прошел в комнату своей будущей жены.

Я не спал с Реджин под одним одеялом с тех пор, как мы оба были детьми и мало думали на эту тему, купались нагишом в Уске около Миниддислвина и ныряли, чтобы наловить раков. Я лежал в темноте, с широко раскрытыми, как у вампира, глазами, ощущая тепло тела Реджин и испытывая страх перед ним. Моя сестра спокойно и равномерно дышала, и я долго задавался вопросом, действительно ли она спит. Я сам чувствовал каждый шаг и каждый шум, который издавал чужой человек, ходивший туда-сюда за стеной, и не мог поверить, что с Реджин дело обстояло по-другому.

Странность сна, который в ту ночь я видел впервые, заключалась в том, что он не просто состоял из картин и звуков, а в том, что эти картинки и звуки казались мне частями некоего единого, похожего на орган механизма, которым я управлял, едва двигая телом. Поэтому я еще помню, как под грохот собственных шагов взбежал вверх по белой каменной винтовой лестнице и там наверху, где не было ничего, кроме глухой стены, проснулся и обнаружил, что изогнулся за спиной Реджин, как винтовая лестница в моем сне.

Герман прожил в комнате Реджин целую неделю, и каждую из шести или семи ночей, пока мы делили с ней мою кровать, мне снился один и тот же сон: я — телесный орган. Сон не имел сюжета как такового. В нем участвовала группа гномов — десяток слепых, абсолютно одинаково выглядевших, одетых в плащи с капюшонами человечков, которых я наблюдал в тот момент, когда они с трудом пробирались друг за другом вдоль реки на фоне снежно-белого, окруженного черными безлесыми горными вершинами ландшафта. И кроме меня и гномов, не было ничего: земля была такой белой, а горы такими черными, что гномы казались надписью, которую невозможно было ни прочитать, ни понять. В реке не было воды. Она попросту представляла собой пустое русло. Я был неразрывно связан с гномами. Они двигались, когда двигался я. Они стояли, когда я не шевелился. Я управлял человечками с помощью то резких, то глухих звуков, тихими, но пронзительными возгласами и перекрывающим все рыком, направляя их, как мне постепенно становилось понятно, в мою сторону. Не могу припомнить, понимал ли я это тогда, но сейчас я уверен, что каждый из гномов был одним из моих членов: один — рукой, другой — ногой, ступней или пальцем.

Ландшафт не менялся, он был абсолютно пуст, горы с белыми вершинами и черными голыми склонами уходили к пустым безграничным берегам. Лишь когда гномы по широкой дуге доходили до меня и останавливались, я убегал и рвался вверх по лестнице, на самом верху которой просыпался. Я отодвигался от Реджин, поворачивался к стене и прислушивался. Иногда я слышал, как Герман храпел. В последнюю ночь, когда Реджин легла спать у меня в комнате, я проснулся и обнаружил, что я в кровати один. Как и моя сестра, сон исчез и больше не вернулся.

Я никогда не думал, что такое возможно — когда-нибудь увидеть землю, словно пришедшую из моего сна.

Мы прошли рифы Шег-Рокс полтора дня назад. Погода постоянно менялась, но становилось все холоднее. Утром наблюдатель в «вороньем гнезде» увидел землю. Мы миновали маленькие островки Уиллис и Бёрд и под зарифленными марселями подошли на подобающее расстояние к все время исчезающему в снежной буре северному берегу.

Черные горы, белая земля и прозрачная до самого дна вода фьорда, по которому мы пришли… земля, которую я уже знаю, это остров Южная Георгия.