Призрак Перл-Харбора. Тайная война - Николай Лузан Страница 19

Эту ее величественную поступь приостановила в 1912 году синьхайская революция и окончательно подорвала русская Февральская революция семнадцатого года. Они бесповоротно разрушили особый мир дороги. Здесь лицо Никитина помрачнело, и в его голосе зазвучали печальные нотки.

С началом Гражданской войны в России жизнь в Маньчжурии перевернулась вверх дном. Красные, белые, зеленые, монархисты и социалисты сошлись в безжалостной схватке за власть. Сын Никитина — Александр вступил в отряд атамана Семенова. После очередного набега на станцию Борзя Забайкальской железной дороги, получив тяжелое ранение, он чудом вырвался из окружения и потом долгие месяцы провел на больничной койке. Встав на ноги, в 32-м уехал на заработки в Шанхай, там его следы затерялись. В 34-м дочь Елена вместе с мужем, инженером КВЖД, выехала в СССР. Ее редкие письма служили слабым утешением для старика, доживавшего свой век в одиночестве.

Рассказ Никитина подошел к концу. В ресторане, кроме них, остались двое самых стойких китайцев. Они вели извечный спор между собой и бутылкой. Дмитрий, расплатившись, подхватил под руки обессилевшего от выпитого и воспоминаний старика и повел его в купе. Там для них не нашлось места; десяток пьяных в стельку японцев валялись на полках. Забрав вещи, они провели остаток ночи в купе проводников.

Харбин возник неожиданно. Сквозь сиреневую дымку проступили глинобитные окраины города. Прошло десять минут, и справа промелькнул семафор, возникло монументальное здание вокзала. Поезд плавно замедлил ход и остановился у первой платформы. Пассажиры дружно повалили к выходу. Дмитрий помог Никитину донести чемодан до привокзальной площади и, тепло простившись, поспешил затеряться в толпе. Стараясь не попасться на глаза полицейским, он, не торгуясь, нанял извозчика и коротко бросил:

— На Мостовую!

Старенькая пролетка, прогромыхав по брусчатке площади, скатилась на просторную Китайскую, и лошадь резвой рысью поскакала вперед. В Харбине Дмитрий был впервые и потому с живым интересом присматривался к городу.

День только начался, но на улицах уже появились торговцы, ожили рынки и распахнулись двери мастерских. Над крышами домов курились дымы, и город утонул в сизо-голубой дымке. Благодаря рассказам Никитина Харбин не казался Дмитрию чужим и враждебным. На перекрестке с Мостовой он велел остановиться и, расплатившись с извозчиком, пошел пешком к месту явки. Его взгляд выискивал среди каменных и бронзовых статуэток Асклепия — покровителя врачевателей.

Зеркальные витрины магазинов «И. Чурин и Кº», «Прохоров» говорили о том, что он близок к цели. Его сердце учащенно забилось, когда слева, над крыльцом дома, возник бронзовый Асклепий. Дмитрий взглядом скользнул по окнам. Во втором от входа на подоконнике стоял горшок с гортензией — условный знак, что явочная квартира не провалена. Он решительно направился к двери аптеки. Массивная ручка легко подалась нажиму, но щеколда не открылась и отозвалась мелодичным звоном колокольчика. В глубине комнат что-то громыхнуло, потом в прихожей прозвучали легкие шаги, и когда дверь открылась, то на Дмитрия смотрели большие, упрятанные в густом лесе ресниц, зеленые глаза. Волосы цвета вороньего крыла, забранные в тугой узел, подчеркивали нежный овал лица девушки. Кокетливая родинка над верхней губой придавала ему лукавое выражение. Не по годам внимательным взглядом она окинула раннего посетителя и мелодичным голосом предупредила:

— Извините, мы еще не начали работу.

Дмитрий замялся, но быстро нашелся и ответил:

— Простите за беспокойство, я к Глебу Артемовичу по неотложному делу.

— Да? Тогда проходите, — пригласила она и скрылась в глубине комнат.

Гордеев прошел в гостиную, там его встретил настоящий богатырь. Косая сажень в плечах, пышная борода, высокий лоб и крупный нос довершали сходство содержателя конспиративной квартиры советской разведки Глеба Свидерского со Львом Толстым.

— Слушаю вас, молодой человек, — густым басом обратился он к гостю.

— Я из компании «Сун Тайхан», — не спешил с паролем Дмитрий и присматривался к содержателю явочной квартиры.

В глазах Свидерского промелькнула тень, и он спросил:

— Так какое у вас неотложное дело?

— Компанию обеспокоил ваш отказ от партии судзухинского корня, — с акцентом на последних словах ответил Дмитрий.

Свидерский подобрался, снял очки, протер платком и назвал вторую часть пароля:

— Она оказалась не только пересушена, но и имела много дефектов.

Оба с облегчением вздохнули, порывисто пожали руки и представились. И когда волнение улеглось, Свидерский поинтересовался:

— Вы давно оттуда?

— Вторые сутки.

— Как добрались?

— Без приключений.

— Завтракали?

Дмитрий замялся.

— Все ясно, батенька, не стесняйтесь, мы — тоже, — благодушно заметил Свидерский и распорядился: — Аннушка, у нас гость! — а затем проводил Гордеева в кабинет.

В нем чувствовалась твердая рука хозяина. У окна стоял массивный дубовый стол, уставленный аптекарскими приборами и препаратами. Большой кожаный диван занимал место между дверью и двухстворчатым стеклянным шкафом. Стены украшали картины, среди них выделялись два парадных портрета: мужчина в походной казачьей форме и женщина в свадебном платье с тонкими, тронутыми печалью чертами лица.

— Располагайтесь, как у себя дома, — пригласил Свидерский.

— Спасибо, Глеб Артемович, я очень ограничен временем. Нужны срочная встреча с Дервишем и надежная квартира, — перешел к делу Дмитрий.

— С последним проблем нет, первое время поживете у нас, а что касается встречи, то в ближайшее время она вряд ли возможна. Ваш приезд для нас полная неожиданность.

— Поймите меня правильно — он мне нужен сегодня! — стоял на своем Дмитрий.

— Сложно, но я постараюсь, — заверил Свидерский.

Стук в дверь прервал разговор, в кабинет вошла Анна.

Луч света, пробившийся между штор, упал на девушку. Дмитрий невольно задержал на ней взгляд. Точеная фигура Анны напоминала статую древнегреческой богини, а грациозные движения не оставили его равнодушным. Смутившись, она торопливо произнесла:

— Папа, я накрыла на стол.

— Спасибо, Аннушка, мы сейчас, — поблагодарил Свидерский и, подхватив Дмитрия под руку, провел на второй этаж в спальню.

— Располагайтесь, — предложил он и напомнил: — Мы вас ждем к столу.

Гордеев осмотрел комнату и остался доволен. Больше всего его устроило то, что под окном находилась крыша пристройки, по ней в случае опасности можно было покинуть дом. Приведя себя в порядок, он спустился в столовую. Завтрак прошел быстро, после него Свидерский отправился в город на поиски Дервиша, а Дмитрий поднялся к себе в комнату и принялся штудировать путеводитель по Харбину.

Возвращения доктора долго ждать не пришлось. По его довольному лицу можно было догадаться — поиски резидента завершились удачно. Встреча с Дервишем была назначена на вечер, в «Погребке Рагозинского» — уютном ресторане, расположенном в центральной части Китайской улицы. В нем собирались в основном русская эмиграция, старожилы КВЖД и местная богема. Место пользовалось хорошей репутацией, и потому полицейские особо не докучали посетителям своими проверками.