Исход. Возвращение к моим еврейским корням в Берлине - Дебора Фельдман Страница 19

Исаака ждали три месяца каникул, и мы с его отцом договорились разделить это время поровну. В первые недели, пока погода еще не стала невыносимой, мы с сыном исследовали парки и детские площадки, прячась в музейной прохладе в часы, когда солнце достигало зенита. В первый год моего обучения в колледже Сары Лоуренс наш профессор рассказала, что в музей можно попасть, предложив за билет не полную стоимость, а пожертвование. Стоило мне сказать на кассе: «Я хотела бы пожертвовать», как в глазах билетера тут же появлялось понимание, и я даже практически не чувствовала стыда, отдавая в обмен на билеты пару мелких монет. В конце концов, в том и заключалось предназначение этого закона: ньюйоркцы должны были получить возможность посещать достопримечательности в своем городе, иначе какой вообще смысл жить в нем, если все окажется доступно лишь более удачливым гражданам? Несколько лет спустя мэр Блумберг, к величайшему огорчению многих, попытается отменить это правило.

Но в то время нам никто не запрещал раз за разом обходить выставки в Метрополитен-музее или Музее естественной истории. Мне грело сердце то, как Исаак исследовал залы, которые никогда ему не надоедали, задавал вопросы и строил собственные предположения о художниках и их технике. Я вдруг поняла: мой сын становится интересным человеком, и особенно больно было осознавать, как туман отчаяния мешал мне раньше разглядеть растущую в нем личность.

В середине июля мне предстоит отдать его отцу, и что тогда? Хватит ли у меня сил просыпаться каждое утро одной и притворяться, будто в моей жизни есть смысл, когда рядом не будет Исаака, который мне о нем напоминает? Я боялась утратить единственную нить, связывающую меня хоть с каким-то повествованием, – сюжетную нить материнства.

В те несколько недель я постепенно пришла к выводу: на время, пока Исаак останется с отцом в более прохладной и зеленой части Нью-Йорка, мне следует тоже покинуть Манхэттен. Нельзя сказать, что мне было куда пойти или что я хотела уехать из города (хотя я хотела с того самого дня, как мы приехали): нет, причина оказалась более банальной. Наблюдая за сезонными переменами вокруг, я думала о финансовых возможностях. Ничто не привязывало меня к этому месту на ближайшие несколько недель, рукопись была закончена и требовала только редактуры, так почему не пересдать мою квартиру за сумму, раза в два-три превышающую ту, которую я плачу ежемесячно (так делали все), и не уехать куда-то, где жилье дешевле? Денег, заработанных таким образом за эти шесть недель, хватит не до конца лета, как я планировала изначально, а до глубокой осени. Вряд ли в ближайшее время могло случиться какое-нибудь чудо, способное продлить мое существование, но я продолжала в глубине души на него надеяться с того самого вечера у окна, когда произнесла свою последнюю молитву, а поездка в незнакомые места обеспечила бы этой надежде соответствующие декорации.

Признаюсь, к тому моменту у меня уже было представление о том, куда отправиться. Месяцем ранее мне попалась на глаза «Америка» Жана Бодрийяра, и я, еще не зная о прекрасной традиции путешествий европейцев по Новому Свету, заложенной де Токвилем ^[20], уже ощущала себя беженкой внутри родной страны и чувствовала жгучее желание увидеть безграничные просторы Соединенных Штатов после жизни в границах маленького штетла – так, как это сделали и Бодрийяр, и многие другие. Мне нужно было «открыть» Америку.

Бабушка всегда говорила, что Америка всего лишь очередная остановка на извилистом пути диаспоры. Однажды ей на смену придет другое временное убежище. В этой стране я оказалась одновременно гражданкой и иммигранткой; это противопоставление постоянно отражалось в соотношении моего личного и общинного сознания. Моя коммуна была сообществом изгоев. Интересно, теперь, когда я – изгой среди них, можно ли считать, что минус на минус дает плюс и отменяет мою инаковость? Смогу ли я стать американкой?

Однажды – мне нужно было в это верить – я разведусь с мужем и смогу уехать с Манхэттена. Рано или поздно придется все равно планировать свое будущее в другом городе. Возможно, наличие четкого плана даст мне силы продолжать борьбу – или, выбрав новую цель, я найду к чему стремиться и на что надеяться.

Итак, где же оно, место, где пустит корни моя радость? Бодрийяр начал свой путь в Калифорнии, и я решила последовать его примеру. Первым шагом стало объявление на сайте «Крейгслист»: я предлагала свою машину в аренду любому, кто собирался из Нью-Йорка в Сан-Франциско. Полученная сумма как раз покрыла бы расходы на авиабилеты, бензин, проезд, да и все прочие траты, которые непременно возникнут, когда я буду готова сесть за руль и вернуться на свой извилистый путь обратно к Западному побережью.

На объявление откликнулся молодой человек. Он приехал осмотреть машину, а я сняла копию с его водительских прав и паспорта, записала все данные и добавила его в страховку, после чего мы договорились о дате встречи в районе залива Сан-Франциско. По предварительным расчетам, дорога заняла бы пять – семь дней. Маршрут он выбрал относительно прямой, но и он добавлял машине больше 6000 километров пробега. Эта сделка принесла мне 750 долларов наличными плюс залог. На объявление об аренде квартиры, которое я разместила примерно в то же время, отозвались сотни людей, но как раз тогда я выбрала двух выпускников Массачусетского технологического университета, приехавших на летнюю стажировку в Goldman Sachs и готовых платить за аренду почти в четыре раза больше, чем платила я, хотя большую часть этого времени им предстояло провести на работе.

Покидая единственное свое убежище, я беспокоилась. Страшно было осознавать, что в ближайшие шесть недель у меня не будет ни дома, ни определенного адреса. Зато радовало то, как быстро я смогла извлечь из сложившейся ситуации максимум пользы. Собственная изобретательность меня поразила. Теперь у меня было достаточно денег, чтобы не просто покрыть необходимые расходы, но и прожить еще три месяца.

…

В день, когда я пересекла мост Золотые Ворота, он тонул в густом тумане, хотя погода была совершенно летняя, и я немедленно вспомнила Библию: во время исхода евреев Бог все сорок лет их путешествия через пустыню указывал им дорогу, являясь в виде облачного столпа. Яркий свет после такого густого тумана стал настоящим потрясением, и я съехала на обочину, чтобы обернуться и еще раз взглянуть на странное облако, окутывавшее изящные опоры моста, как изысканная шаль. Я думала о том, как мы начинаем видеть указующий перст судьбы, только оказавшись в положении, когда его легче заметить. Евреи, рабы египтян, отважились отправиться навстречу неизвестному. И тогда им явился столп огненный и столп облачный, а в конце пути – и обещанный новый дом. Моя история была проще, но я надеялась, что и в ней риск окупится, а путь – шаг за шагом, километр за километром – протянется под ногами, пока в сердце есть место вере.

Обратившись к старым знакомым из колледжа Сары Лоуренс, я договорилась встретиться и пообедать на пристани с женщиной по имени Джастина. О моем приезде ее предупредил мой знакомый из Нью-Йорка: я написала всем и каждому и попросила помочь организовать мне по пути встречи с как можно большим количеством людей. Там образом я рассчитывала избежать одиночества.