Чингисхан - Джон Мэн Страница 18

Батамдаш несколько раз проехал на лошади вверх и вниз по Онону. «Тайная история» утверждает, что ребенком Чингис ловил рыбу в Ононе, так что стоянка должна находиться вблизи реки. Место около Дадала расположено в 20 километрах от реки, а то, которое около Биндера, всего в пяти. Кроме того, Дадал — это очень замкнутое место. Там негде было бы расположиться военному лагерю, а отец Чингиса собирал армии. Батамдаш ни минуты не сомневался, что место слияния Онона и Хорха, равнина, которую я в то утро обозревал со своего наблюдательного пункта на вершине холма, и горы, обрамлявшие ее, — это и есть место, где родился Чингис.

Когда мальчику исполнилось восемь лет, Ейсуге отправился к родственникам Хулан договариваться о невесте для Темучина. Он тронулся в путь на восток и по дороге, еще не доб равшись до стоянки семьи Хулан, встретил пару из ее клана онгирадов. У них была дочь Буртэ, на год старше Темучина, и они были не против породниться. Ейсуге и Дей-Цецен — Мудрый Дей — договорились, произнеся положенную в таких случаях фразу, что у их детей «горят глаза и светятся лица». Это означало, что у них прекрасное будущее. Для закрепления договора Ейсуге оставил сына у будущих тестя и тещи, возможно, с тем, чтобы они увидели, что это за мальчик, а может быть, и для того, чтобы он отрабатывал будущее приданое Буртэ (очень щедрое, как мы увидим позже). Покидая стоянку Дея, Ейсуге попросил того заботиться о Темучине и особенно беречь его от собак, так как «мой сын боится собак, вы мои родственники, не пугайте моего сына собаками!».

Человек с Запада может в удивлении поднять брови. Будущий правитель всей Евразии боялся собак? Удивляться тут нечему. Это могло быть просто отражение сказанного мною о монгольских собаках. Монгольские собаки всегда славились свирепостью. Готов поспорить, что Чингис сам придумал эту пикантную деталь, которую автор «Тайной истории» использовал, чтобы подчеркнуть милую человеческую черту своего героя.

Возвращаясь домой, Ейсуге встретил группу пировавших татар; в соответствии со степными законами гостеприимства ему предложили поесть и выпить. К тому времени, когда он через три дня дотащился до своего стойбища, он был совершенно болен и находился буквально на краю могилы. Позже, после его смерти, наследники посчитали, что вино ваты татары. Очевидно, в этой группе татар находились люди, ставшие в свое время жертвами одного из набегов Ейсуге. Он их не узнал, так продолжали объяснять происшедшее, а они его запомнили, решили воспользоваться возможностью отомстить и подмешали яд в питье. Или, тоже возможно, он просто заболел. Во всяком случае, перед самой смертью он послал в стойбище Дея человека за Темучином.

Хулан осталась без защитника с шестью детьми в возрасте от трех до шести лет: четырьмя собственными и двумя от «малой жены», чье имя не называлось. Семья, даже братья Ейсуге, которые должны были, по обычаям, оказывать Хулан поддержку, ничем не помогали невестке. Неожиданно рухнуло все — их мир, надежды на военные успехи, гарантии от невзгод.

Но Хулан была сильной женщиной. У нее не осталось стада, которое она могла бы назвать своим, и она сделалась охотницей и собирательницей: «Тайная история» красочно описывает, как, подоткнув юбки и твердо закрепив на голове шляпку женщины благородных кровей, она с заостренной можжевеловой палкой в руке выкапывает корни и собирает плоды с деревьев и кустов в лесах по склонам Бурхан Халдуна и берегам Онона. Мальчики научились мастерить крючки и ловили рыбу сетью.