Женщины в эпоху Крестовых походов - Елена Майорова Страница 18

Но деятельная и жизнелюбивая Алиса желала сама править государством, по крайней мере в качестве регентши. Ее амбиции были безграничны. Лишив собственную дочь законного наследства, она отказала в регентстве над антиохийским престолом даже своему отцу, Балдуину II Иерусалимскому. А ведь в свое время он, освободитель Антиохии от неверных, был провозглашен жителями ее правителем, и теперь, после гибели князя, призван большинством баронов к правлению.

Напрасно отец убеждал непокорную дочь, что негоже алкать мужской власти. Алиса, не желавшая слушать никаких резонов, пошла на крайние меры. Она, не колеблясь, направила гонцов в Алеппо к султану Зенги, предлагая ему сюзеренитет над Антиохией взамен военной помощи ей как правительнице.

К несчастью, посланцы вдовствующей княгини были перехвачены королем Балдуином и повешены.

Дело вызвало громкий общественный резонанс.

Неустрашимая Алиса заблокировала перед отцом все горные проходы в Антиохию, рассчитывая на помощь местных христиан. Однако французские бароны ее не поддержали и открыли перевалы. Внушительное войско родителя убедило княгиню Алису в его правоте.

На время конфликт, казалось, был улажен.

Алисе было предписало удалиться в Латакию, составлявшую ее вдовье наследство. Она повиновалась. Но жизнь в провинции показалась принцессе невыносимо скучной и пресной. Вдовствующая княгиня возвратилась в столицу и принялась самостоятельно управлять княжеством, выделяя из своих баронов, как не преминул заметить один из средневековых хронистов, некоего Бруно из Калабрии. Но ей и в голову не приходило сделать его своим супругом.

Современники считали, что противоестественная война с дочерью так подействовала на доброго короля Балдуина, что, вернувшись домой, он заболел и вскоре скончался.

Алиса вынашивала планы устранения дочери от власти, а дочь тем временем подрастала. Сопредельные правители и собственные бароны заговорили о необходимости укрепления княжества и стабилизации ситуации: выборе подходящего мужа едва ли 7-летней принцессе Констанце, называемой теперь «Сирийской наследницей».

От того, кому достанется власть в Антиохии, зависело неустойчивое равновесие в государстве крестоносцев. Свои интересы и креатуры имели короли английский, французский, граф Рожер Сицилийский. Последний стал претендовать на трон Антиохии как старший из ныне живущих членов семьи Отвиль. Он находился в наиболее близком родстве с Сирийской наследницей, приходясь дядей ее отцу Боэмунду II.

На сторону молодой вдовы встали такие могущественные бароны, как Понс Триполийский, тесть ее сестры Годиерны, и двоюродный брат Жослен II Одесский. Партия Алисы принялась искать достойного претендента — такого, чтобы он увез наследницу в свою страну, а правление Антиохией оставил энергичной теще. От ее имени руку Констанцы предложили младшему сыну Иоанна Комнина — Мануилу, будущему византийскому императору.

Молодой, талантливый, прославленный своей красотой, он отличался веселым нравом и очарованием. В отличие от старшего поколения византийцев Мануил постоянно общался с франками из латинских государств в Палестине и искренне восхищался их порядками и обычаями. Он устраивал в Константинополе рыцарские турниры и, будучи превосходным наездником, сам принимал в них участие. Однако на поле боя вся его внешняя фривольность исчезала, он проявил себя блестящим воином, неутомимым и решительным. «На войне, — пишет Э. Гиббон, — он словно бы не ведал о мирной жизни, а в мирные дни — казался неспособным к войне». Умелый дипломат, он также обладал воображением и твердостью прирожденного государственного деятеля.

Фулько Иерусалимский был обеспокоен тем, что княжество Антиохия, северная Сирия — то есть наименее защищенная область латинского королевства — находится в руках женщины. Брак Сирийской наследницы с Мануилом означал еще большее подчинение Антиохийского княжества Византии. Поэтому дипломатические усилия противной Алисе партии во главе с королем Фулько резко усилились и принесли плоды скорее.

Орден госпитальеров по просьбе Фулько направил рыцаря Жерара де Жеберрона в Лондон, где в это время находился незаконный, но во всех отношениях отменный сын герцога Аквитанского Гийома IX Трубадура, Раймунд де Пуатье.

У герцога Гийома была связь, которую он бесстыдно выставлял напоказ, со знатной дамой, виконтессой Шательро, носившей символическое имя Данджероза — Опасная. В Пуатье ее прозвали Монбержонной, поскольку Гийом не постеснялся поселить ее вместо своей законной жены, Филиппы Тулузской, в только что выстроенном для герцогского дворца красивом донжоне, который называли башней Монбержон. Герцог появлялся с Данджерозой на всех публичных торжествах, что удивляло и шокировало дворянство и народ, а Гильом наслаждался произведенным впечатлением. Он до того осмелел, что приказал написать портрет обнаженной Монбержонны на своем щите, пылко провозглашая, что хочет «так же нести ее в бою, как она несла его в постели». Старший законный сын Гильома рассорился из-за этого с отцом. Виконтесса Шательро и стала матерью Раймунда. В конце жизни Гильом исправился и в знак раскаяния построил монастырь Фонтевро, куца удалились его жена Филиппа и их дочь Одеарда.

36-летний бастард, не надеявшийся получить в управление какой-нибудь крупный фьеф, с радостью принял предложение короля Фулько. Он покинул пасмурные берега Темзы и, не мешкая, отправился в Палестину. Любитель острых ощущений, незаконнорожденный принц бросился в захватывающую авантюру, обещавшую ему власть над сильным и богатым княжеством.

В Апулии его чуть было пе захватили люди графа Рожера, но, переодевшись в бедную одежду, с немногочисленной свитой он сумел обвести преследователей вокруг пальца и переправиться в Сирию.

Алиса тоже имела сторонников и содержала шпионов. Многое ей уже стало известно. Не знавшая страха и сомнений женщина решила побороться за свое счастье — и за княжескую власть, и за любовь. В это время ей было около 25 лет — на 11 лет меньше, чем Раймунду; она была умна, здорова, знатна, искушена в делах правления и обладала живой энергией, заряжающей всех вокруг. Она полагала, что Раймунду во всех отношениях выгоднее вступить в брак с ней, чем с ребенком, который мог и не дожить до брачного возраста. По рассказам она знала, что Раймунд — один из самых блестящих принцев современности. Говорили, что он прекрасен, очарователен, богатырски силен и неодолим в бою, и притом изящно красноречив и обходителен. Она уже заочно отдала ему свое сердце и надеялась на взаимность.

Патриарх Рандульф (в миру — нормандец Рауль де Домфрон, тесно связанный с английским королевским двором) был втянут в игру на стороне Раймунда и поддерживал в княгине надежду на успех. Отправившись к Алисе, он сообщил ей, что прекрасный рыцарь, прибывший в Антиохию, горит нестерпимым желанием стать ее супругом. Крайне польщенная, она любезно приняла Раймунда. Слухи не обманули — Алиса была очарована обворожительным чужеземцем. Последовало несколько приватных свиданий, но о том, что на них происходило, историки молчат. Алиса позволила Раймунду встречаться со своими баронами, сколько ему будет угодно, и, волнуясь, принялась за приготовления к желанной свадьбе. У нее не было сомнений в его искренности. Казалось, она произвела на этого искушенного искателя приключений весьма приятное впечатление и идеально подходила ему по возрасту, в то время как дочь была малым ребенком.