Ангелы смерти. Женщины-снайперы. 1941-1945 - Алла Бегунова Страница 18

Вместе со снайперами и разведчиками просился в ночной поход и Анастас Вартанов. Но он умел хорошо стрелять только из ружья системы «Бердан-2». Некоторое сходство с винтовкой Мосина оно имело. Потому они решили дать ему простую, не снайперскую «трехлинейку» и все-таки взять с собой, ибо ценность его лесных познаний сомнений не вызывала.

В общем, нагрузка на солдат была немалая: по двести патронов каждому, по пять гранат, винтовки, автоматы, ручной пулемет, саперные лопатки, фляги с водой, сухой паек. У Людмилы — еще и пистолет «ТТ» с двумя магазинами — шестнадцать выстрелов. Впрочем, если в подобном рейде придется воспользоваться пистолетом — значит, дело приобрело плохой оборот…

Но пистолет не понадобился.

На рассвете они пришли к хутору Мекензия и заняли позиции в тылу гитлеровцев, согласно разработанному плану: Людмила со старым егерем — напротив дома, держа вход в него на мушке; три снайпера — в пятнадцати метрах от нее слева, два разведчика — в пятнадцати метрах справа. Их цель — середина поляны и камень — известняк, где останавливалась полевая кухня.

Боковой ветер силою примерно 4–6 метров в секунду дул порывами, то затихая, то усиливаясь. Ближе к полудню его направление определилось точнее — под углом до 90 градусов. Людмила сосчитала поправку для шкалы бокового барабанчика на металлической трубке оптического прицела — Vi при дистанции 150–180 метров — и показала подчиненным знак пальцами, чтобы они также отрегулировали прицелы на своих винтовках «СВТ-40».

Немцы — солдаты очень дисциплинированные — собрались в нужном месте, в нужное время и в нужном количестве. Кухня подъехала в 11.37, приступила к раздаче еды в 11.50. Людмила ждала, когда фрицы обступят кухню потеснее. На прицеле она держала долговязого унтер-офицера. Он выделялся среди других, что-то громко говорил, рядовые его слушались. Наконец унтер подошел к повару, разливавшему черпаком суп. Павличенко, еще раньше положив указательный палец на спусковой крючок своей именной «СВТ-40», теперь мягко нажала на него, и выстрел прозвучал.

Так принято при проведении рейда: первым стреляет командир группы, его выстрел — сигнал для всех остальных о том, что операция началась.

Русские открыли ураганный огонь с трех точек, который стал кромсать серо-зеленую толпу на части, валить врагов на землю. Унтер-офицер упал первым с простреленной головой. Повар, который в это время протягивал ему кружку, наполненную кофе, сначала ничего не понял, но потом спрятался за кухней. Русские пули пробили оба котла на ней. Картофельный суп смешался с коричневым кофе и, дымясь, потек на серовато-белую крымскую почву. Через минуту ее стало не видно из-за тел германских пехотинцев.

Майор артиллерии выскочил из дома, услышав крики и пальбу. Пуля тотчас пробила ему переносицу — это был привет от снайпера Люды. Старый егерь тоже стрелял, и довольно метко. Он убил ординарца. Через поляну, покрытую фрицами в серо-зеленых мундирах, нападающие бросились к дому. Павличенко вытащила документы майора из кармана его кителя, срезала «финкой» один погон и металлический знак ордена «Рыцарский крест», достала из черной кожаной кобуры офицерский пистолет «вальтер». Разведчики тем временем ворвались в здание, беспрерывно стреляя из автоматов. Они хотели забрать штабные бумаги.

— Партизанен! — раздался крик оттуда.

Связист-ефрейтор, прижимавший к уху трубку полевого телефона, больше доложить начальству ничего не успел, поскольку получил пулю в грудь. Все, что лежало перед ним на столе — карты, донесения, приказы, книга кодов, — досталось отважным бойцам 54-го имени Степана Разина стрелкового полка. Убегая, они прихватили с собой и висевший на стене туго набитый солдатский ранец, и пистолет-пулемет, который у нас в народе почему-то называют «шмайссер», хотя талантливый германский конструктор оружия Гуго Шмайссер к нему никакого отношения не имел, а производила это интересное во всех смыслах изделие фирма «ERMA», маркируя его «МР-38» и «МР-40».

Группа покинула место боя столь же стремительно, как и атаковала. Бежали через лес почти полкилометра. Уходили на юго-восток по охотничьей тропе, которую знал Вартанов. Он вел их к нейтральной полосе, но днем переходить ее не следовало. У лесника имелась на примете дальняя заимка: деревянная хибарка, наполовину вросшая в землю недалеко от родника, среди высоких деревьев бузины и акации, с густым подлеском из «держи-дерева», грабинника, можжевельника колючего. Там бойцы, повалившись на землю от усталости, стали ждать наступления темноты.

На рыжей мягкой хвое под можжевельником они лежали вповалку и спали беспробудным солдатским сном.

Первым караул нести вызвался Вартанов, хотя из-за преклонного возраста устал больше других.

Павличенко проснулась часа через три, точно услышав звонок будильника. В лесу что-то изменилось. Ветер утих, сильно похолодало. Температура воздуха не превышала шести градусов, и плотное облако, цветом сходное с молоком, медленно опускалось на склон горы. Деревья, ожидая погружения в него, словно оцепенели, вытянулись вверх. Правду говорил ей старый егерь: они боятся осеннего тумана.

Вартанов вместе с Федором Седых хозяйничали у родника. Они вырыли углубление в земле и развели там небольшой костер. Его дым смешивался с туманом и потому опасен для группы не был. Над огнем висел котелок. Вода уже закипала. На плоском камне солдаты расставили кружки, фляги, хлеб, нарезанный толстыми ломтями, брикеты пищевого концентрата горохового супа-пюре, которые собирались растворить в кипятке. Имелось и существенное дополнение к обеду: в немецком ранце, который они унесли из дома лесника, оказался офицерский сухой паек: сырокопченая колбаса, сыр, жестяные банки с сардинами в масле, галеты, то есть продукты рядовым защитникам Севастополя абсолютно недоступные.

Это порадовало участников рейда ничуть не меньше, чем благополучный исход боя. Непосредственное отношение к фронтовой удаче имела старший сержант Павличенко. Знаменитый снайпер привела их к месту засады, вовремя отдала приказ об открытии огня и затем вывела свой отряд из фашистского тыла. Однако Людмила Михайловна держалась скромно. Присев на трухлявый пенек в сторонке, она внимательно рассматривала собственные трофеи. Довольно долго ее занимала конструкция пистолета «вальтер», доселе Люде незнакомая, потом — германский орден, но более всего — документы убитого ею офицера.

Зная латынь, владея в пределах университетского курса английским языком, Людмила кое-что разобрала. Например, имя, фамилию, дату рождения, места сражений, где майор участвовал. Боевой путь, увенчанный лаврами, пролегал по территории Чехословакии, Франции, Польши. Красивая белокурая женщина, обняв двух мальчиков-подростков, смотрела прямо в объектив фотоаппарата и улыбалась. На обороте фотокарточки чернели четкие буквы: «Mein Herz! Mit Leibe, Anna…» Ее письмо, достаточно длинное, лежало здесь же. Люда, естественно, прочитать его не смогла. Она видела только, что майор написал жене ответ, но отправить его не успел.

Чужая жизнь, прерванная «тяжелой» пулей из ее снайперской винтовки, теперь лежала словно бы на ладони. Но Люда никогда не думала о захватчиках как об обычных людях, достойных жалости или сострадания. Вероломно переступив границу ее родной страны, они лишись права на эти простые человеческие чувства. Они сами захотели быть «сверхчеловеками». А монстров, обладающих измененным сознанием, начисто лишенных совести и морали, надо уничтожать быстро и безо всяких колебаний…