Удары судьбы. Воспоминания солдата и маршала - Дмитрий Язов Страница 18

«Из нашего разговора, – подчеркнул Леканов, – вытекает, что вы и другие лица сговорились и, не соглашаясь с политикой президента, решили его отстранить от власти. Вот в чем соль и ваша беда?»

На это я ответил:

– В любом государстве народ представляет собой главную ценность. Народу принадлежит право выбирать, какой иметь общественный и государственный строй. На референдуме 17 марта народ проголосовал за Союз Советских Социалистических Республик, поэтому новоогаревский договор – антиконституционный. Мы были вправе выступить против его подписания. Возможно, в способе сорвать подписание договора мы и ошибались. Но почему вы не поставите вопрос: не оскорбил ли президент свой народ, заменив название СССР на СНГ? И для чего собирались подписывать договор по формуле «9+1»? Неужто запамятовали, что в Союзе пятнадцать республик, почему другие республики не приняли в расчет?

– Вы не знаете свой народ. Вы даже не заметили, что оскорбили его воззванием ГКЧП. Мне кажется, вы сами почувствовали отрицательную реакцию народа на ваши действия.

– На стороне порушителей Конституции выступила жалкая кучка, несколько десятков тысяч человек из девяти миллионов москвичей. А потом, Москва – не весь Союз. Учтите, народы Союза проголосовали за сохранение государства.

Наконец, адвокаты стали задавать и мне вопросы. Первым спросил Печенкин:

– Вам вменяется в вину, что вы участвовали в устранении от власти руководства РСФСР.

– Ничего подобного не было. Силаев, Руцкой, Хасбулатов были у Янаева, Лукьянова, никто их не задерживал. Янаев и Крючков разговаривали с Ельциным, тот их спрашивал о штурме Белого дома.

Нас прервал Леканов:

– Ну уж если так, то давайте поговорим о плане, который разрабатывался в Министерстве обороны по захвату руководства РФ и штурму Дома правительства.

Я ответил:

– Весь этот «свист», извините за такое выражение, необходим был Ельцину для поднятия своего престижа. Без штурма нет и героев. Ростропович не напрасно там околачивался, играя роль подушки для спящего защитника. Свою лучшую роль в политическом спектакле сыграл и Шеварднадзе. Он жаждал получить свой надел – Грузию.

Но вот в разговор включился Абельдяев:

– У меня вопрос, связанный с признанием суверенитета республик и выхода их из состава Союза. Как это отражается на обороноспособности государства? Усиливается она или ослабляется?

– Это важный вопрос. С развалом государства ликвидируется вся система обороны. Система предупреждения ракетного нападения строилась исходя из целостности государства. Большинство станций предупреждения о ракетном нападении размещены вне территории РСФСР. Какой теперь может быть разговор о боевой готовности?

Тогда еще пытались обманывать народ разговорами о едином командовании, о том, что станции будут работать на безопасность России. Теперь же, спустя несколько лет, все поняли: это был блеф. Пример тому – «Скрунде». Заискивая перед американцами, разрушили систему предупреждения ракетного нападения. То, что годами создавал весь народ.

«За нами – подвиг наших отцов и дедов, – кликушествовал Горбачев, – миллионы людей труда: рабочих, крестьян и интеллигентов, которые 70 лет назад взяли на себя прямую ответственность за судьбы нашей страны».

3 октября в Тишину примчался меня допрашивать и заместитель генерального прокурора незалежной и самостийной Украины Даниленко. От российской прокуратуры присутствовал Соловьев. В полном смысле слова шла «охота на ведьм», и конечно же Кравчук не хотел отставать от Горбачева и Ельцина.

По совету моего адвоката иностранному прокурору на все вопросы я отвечать отказался. Вопросы мне переадресовывал Соловьев. Вот запись этого допроса.

– Вы планировали ввод чрезвычайного положения на Украине? Кто должен был оказывать вам в этом содействие?

– Не планировал. Это прерогатива украинского руководства.

– Кто из должностных лиц Украины – парламентариев, членов кабинета министров, ЦК КПУ – был информирован о вашем замысле еще до 19 августа? По чьему указанию приезжал в Киев Варенников и с какой целью?

– Никто. По служебной необходимости, связанной с выводом войск из-за границы, Варенников сам решал, с кем ему надо встретиться. Валентин Иванович являлся членом ЦК КПСС и депутатом Верховного Совета СССР, так что полномочий у него было достаточно.

– Поручалось ли Варенникову проводить совещание и по какому поводу?

– С властными структурами он совещаний не проводил, а что касается военных, то в поручениях он не нуждается. Он – заместитель министра обороны и имел на это право.

– Поручалось ли Варенникову создавать ГКЧП на Украине, какие действия он должен был совершить?

– Не поручалось.

– Поступали ли от Варенникова шифровки?

– Да.

– С какой целью в дни путча Михалкин был на Украине? Кто его туда послал?

– Он находился в отпуске, куда ехать, где отдыхать – это его право.

– Отправляли ли вы директивы на Украину?

– Да. Была послана одна директива по приведению войск в повышенную боевую готовность.

– После прилета в Москву из Киева о чем вас проинформировал Варенников?

– Доложил, что войска приведены в повышенную боевую готовность, что его вместе с командующим войсками округа генерал-полковником Чечеватовым принял Кравчук.

4 октября меня снова вызвали на допрос, на сей раз к Лисову, заместителю генерального прокурора России.

– В феврале 1991 года у А.И. Лукьянова в кабинете состоялось совещание ответственных руководителей нашего государства. Чтобы мой вопрос не был в какой-то степени наводящим, я бы просил ответить на него следующим образом: подтверждаете ли вы, что такое совещание было, свое участие в нем, и если да, то кто в нем принимал участие?

– Ни на одном совещании в кабинете Лукьянова ни в феврале, ни после я не был.

– По данным следствия, была встреча на даче у Крючкова, где присутствовали и вы.

– Нет. Я даже не знаю, где дача Крючкова. Мы встречались однажды в здании КГБ. Там был Крючков, один его офицер и секретарь ЦК компартии Латвии. Шел разговор о положении в Латвии.

– В июне вы встречались с Крючковым и Баклановым в кабинете Крючкова. О чем шла речь?

– Речь шла об испытании ядерных боеприпасов на Новой Земле. Через некоторое время туда вылетала группа специалистов, состав которой был определен на этой встрече.

Лисов назвал фамилии якобы присутствовавших на совещании: Пуго, Янаев, Тизяков, Прокофьев, Шенин, Агеев, Плеханов.

Я ответил, что на подобном совещании, да еще с участием названных товарищей, мне не доводилось присутствовать.

Лисов продолжал допрос:

– А вопрос о положении в стране, о возможном вводе чрезвычайного положения не обсуждали?