Купленная революция. Тайное дело Парвуса - Элизабет Хереш Страница 18

В этом тайном документе особого отдела петербургской полиции констатируется, что Парвус въехал в Россию с паспортом на имя австрийского гражданина Карла Ваверка, чтобы неузнанным участвовать в революции 1905 года.

Наступила весна 1906 года, а вместе с ней пришла и Пасха, которая отмечается в России как величайший праздник года. Неожиданно весь тюремный комплекс наполнился колокольным звоном маленькой тюремной церкви. В полночь, кульминационный момент пасхальной ночи, тюремщик просунул Парвусу в окно, как, впрочем, и всем остальным заключенным, традиционный треугольный пасхальный пирог (символ триединства).

Между тем дело Парвуса медленно распухало. Министерство внутренних дел России отправило запрос в Австро-Венгрию, в Брюнн (ныне — Брно. — Пер.) об идентификации личности сомнительного Карла Ваверка. Ответ пришел уже в апреле. Карл Ваверка был сотрудником политической газеты «Ровноет» (Равенство). В октябре 1905 года он собирался совершить поездку в Россию, попросил оформить ему паспорт. Министерство внутренних дел выдало ему паспорт на три года.

Органы вызвали к себе Ваверка для выяснения ситуации. Он сообщил, что из-за беспорядков в России решил отложить свою поездку. Паспорт он хранил в своей квартире. В ответ на это его попросили в течение двух дней прийти еще раз с паспортом. Через пару дней Ваверка появился в органах и сообщил, что «несмотря на интенсивные поиски», он не сумел найти паспорт. Как он мог оказаться у «Израиля Лазаревича Гельфонда (или Гельфанда)», он «при всем желании» не смог бы объяснить. Возможно, Виктор Адлер поможет внести ясность в это дело?

Депутаты Думы впервые собрались вместе в апреле 1906 года. Только ожидаемая амнистия на этот раз не была объявлена, и Парвус не был освобожден — начался большой политический процесс, на который надеялся Парвус и который хотел использовать как арену для своей политической пропаганды. Для ускорения этого процесса Парвус решил совершить скачок вперед и написал письмо в вышестоящие органы, о чем он, кстати, умалчивает в своих воспоминаниях. В нем он раскрывает свое подлинное лицо, объясняет, что проживал у своей «гражданской жены» Громан и теперь готов «для упрощения и ускорения дела» дать соответствующие объяснения.

Но не произошло ничего, что бы указывало на решение властей в отношении ближайшего будущего Парвуса. Вместо этого Парвуса перевели в Петропавловскую крепость. Это не давало повода надеяться на скорое освобождение, с процессом или без, хотя в этой стране логические размышления не привели бы к правильным выводам и все было возможно.

Полная неопределенность своего положения доконала Парвуса, а ведь он находился в заключении уже третий месяц; как он сам признается, любое прояснение обстановки было бы более приемлемо для него, потому что тогда он смог бы к этому приспособиться. В конце концов он потерял терпение и сам проявил инициативу 23 июня 1906 года он составил заявление в жандармское управление, в котором просил «принимая во внимание семейные обстоятельства, освободить его под залог и разрешить покинуть страну».

Спустя два дня он направил то же прошение прокурору. Министр внутренних дел Макаров, один из самых талантливых членов тогдашнего царского правительства, лично занялся этим делом. В результате он пришел к заключению, что эти и другие подобные заявления «в связи с отсутствием оснований удовлетворить их» не подлежат рассмотрению.