Тухачевский - Борис Соколов Страница 18

Сейчас, в сентябре 1918 года, у Каппеля было лишь три тысячи бойцов и бригада еще не закончила свое формирование. Но значительная часть бригады — добровольцы, готовые сразиться с большевиками. И Каппель ведет своих офицеров и солдат в контратаку отбивать Симбирск, оттесняет войска Тухачевского с левого берега Волги и завязывает бой на симбирских окраинах. Но 1-я армия смогла удержать город. Помогла ей в этом и самая сильная из армий Восточного фронта, 5-я, во главе с бывшим поручиком из латышских стрелков П. А. Славеном. Она подбросила подкрепления к Симбирску и отвлекла на себя отряд Каппеля. Армия же Тухачевского получила возможность развивать наступление на Самару — столицу Комуча.

В 1921 году командарм подробно рассказал о боях за удержание Симбирска: «Симбирск был взят утром 12 сентября. К вечеру противник опомнился, повел наступление на железнодорожный мост и потеснил наши передовые части. 13 сентября белые начали бомбардировку города. Буржуазия стала сеять панику. Молодые войска могли легко разложиться. Появились случаи грабежей.

Необходимо было решительно и быстро переправиться на левый берег Волги и опрокинуть противника. Но этот берег был уже прочно занят белыми и в наших руках оставался только один мост, в версту длиной. Вспомогательных средств переправы не было.

В таких условиях приходилось действовать смело. Было решено форсировать Волгу на глазах противника по мосту, находящемуся под непрерывным пулеметным и артиллерийским огнем белых. Такая атака окончательно должна была сломить дух противника и воодушевить наши войска.

Атака началась в час ночи. План атаки был следующий. В первую голову был пропущен паровоз без машиниста, на полных парах, с открытым регулятором, для испытания пути и разрушения бронепоезда противника, если бы таковой встретился. За этим паровозом двигался броневой поезд тов. Тулинского. За бронепоездом двигалась вторая бригада Симбирской дивизии под командой тов. Недзведского. В голове шел 2-й Симбирский полк. Артиллерийской подготовкой руководил инспектор артиллерии армии тов. Гардер. Переправой руководил тов. Энгельгардт. Артиллерия пристрелялась еще днем и с начала наступления наших войск переносила постепенно огонь на тылы противника.

Бешено несущийся паровоз и убийственный артиллерийский огонь сразу же произвели на белых сильное моральное впечатление. За паровозом выступил бронепоезд, и завязалась перестрелка.

Движение по верстовому мосту пехоты было очень тяжелым. Еще днем противнику удалось зажечь на берегу несколько барж с нефтью, и теперь яркое зарево освещало мост.

Белые, пораженные неожиданной атакой, деморализованные артиллерийским огнем и атакой бронепоезда, открыли беспорядочный ружейный, пулеметный и артиллерийский огонь по железнодорожному мосту.

Однако стремительный напор наших войск сделал свое дело. Ближайшие к мосту части противника бежали, и главная опасность — пулеметный и ружейный огнь — была устранена. Артиллерийский огонь, плохо пристрелянный, мало наносил вреда.

В результате эта дерзкая атака наших молодых красных частей увенчалась полным успехом. Противник был в ночь разбит и оставил в наших руках вполне исправную железнодорожную переправу, а на месте боя — много артиллерии, пулеметов и проч. Наши преследующие части быстро выдвинулись на линию станции Чердаклы.

После такого решительного успеха противник, опасаясь угрозы на пути отступления белых войск от Казани к Нурлату, сосредоточил на симбирском направлении новые подкрепления и вновь перешел в наступление. Наши части были сбиты и вновь отброшены на правый берег Волги. На этот раз белым удалось подорвать крайнюю ферму моста.

В это время правобережная группа 5-й армии, после взятия Казани, перевозилась по Волге в Симбирск, чтобы сменить здесь части 1-й армии. К сожалению, силы эти запоздали.

Необходимо было возможно скорее отбросить противника и произвести смену, так как на сызранском направлении было совершенно необходимо участие Симбирской дивизии.

Был принят следующий план. Прибывающие части правобережной группы переправляются у селения Крестовые Городищи и атакуют белых во фланг и тыл в направлении Петровское-Сучья. 5-й Курский полк переправляется у станции Старая Майна и идет в глубокий обход на станцию Бряндино с заслоном на станции Чердаклы. Части 2-й бригады Симбирской дивизии, форсировав Волгу, атакуют противника по фронту…

Операция закончилась блестящим успехом. Противник, застигнутый атакой врасплох, был наголову разбит в районе Петровское-Сучья и бежал на Бряндино. Здесь остатки его были настигнуты 5-м Курским полком и окончательно уничтожены. Наши передовые части заняли Мелекесс».

Несомненно, Железная дивизия Гая в тот момент еще далеко не оправдывала своего громкого названия. Тухачевский понимал, что только успех может придать необходимую стойкость, предотвратить панику и разложение. При этом молодой командарм был глубоко убежден, что все его операции блестящи, а соседние армии всегда обязаны вовремя приходить ему на помощь. Тухачевский словно забывал, что в Гражданской войне приказы особенно часто не исполнялись в срок (да и в любой войне редко когда все идет по плану), а связь работала очень скверно. И, конечно, вспоминая о первом своем славном боевом деле, как и подавляющее большинство полководцев, он не избежал поэтических преувеличений. Ни бригада Каппеля, ни другие части Народной армии, разумеется, не были уничтожены, но понесли тяжелые потери и надолго отдали инициативу красным.

Сразу же после взятия Симбирска командующий 1-й армией отбил телеграмму Ленину: «Дорогой Владимир Ильич! Взятие Вашего родного города — это ответ на Вашу одну рану, а за вторую — будет Самара!» Телеграмма была, что называется, «для истории». Видно, запомнил Ильич разговор с «подпоручиком-коммунистом», полюбил молодого гвардейца. И ответил телеграммой не менее «исторической», как и телеграмма Тухачевского, предназначенной для многократного цитирования в официальных учебниках истории страны и партии: «Взятие Симбирска — моего родного города — есть самая целебная, самая лучшая повязка на мои раны. Я чувствую небывалый прилив бодрости и сил».

Так получилось, что главные группировки белой Народной армии действовали на казанском направлении против 5-й армии, и в районе Перми — против 3-й. Последнее вообще ни в какие каноны стратегии не вписывалось, жизненно важных центров у большевиков там не было. Зато это был кратчайший путь соединения с англичанами, сидевшими в Архангельске. А через порты Архангельска и Мурманска можно было эвакуировать на родину чехословацкий корпус, солдат и офицеров которого не очень прельщал долгий путь до Владивостока и оттуда — почти кругосветное путешествие морем. Потому-то только в наступлении на Котлас и Вятку, в направлении вожделенных северных портов еще можно было в перспективе использовать чехословацкие части. «Чехословацкий фактор» заставлял самарский Комитет Учредительного собрания и его преемницу — Уфимскую Директорию, созданную в конце сентября, — концентрировать свои силы на севере, тогда как Красная армия основной удар наносила в центре. Войскам Тухачевского выпала судьба освободить от белых не только родной город Ленина Симбирск, которому скоро суждено было стать Ульяновском, но и столицу Комуча Самару, взятую 8 октября концентрическим ударом. Вскоре войска Директории оставили и Уфу. Антисоветские силы на Востоке оказались в состоянии глубочайшего кризиса.