Она развалилась. Повседневная история СССР и России в 1985-1999 гг. - Дмитрий Окрест Страница 18

Митинг в Екатеринбурге. 1991 год. Фотография предоставлена Ельцин Центром

Впрочем, эйфория от победы у «демократов» уходила достаточно быстро, в том числе и в газетах, всецело поддерживающих случившиеся перемены. В частности, в «Московских новостях» уже 1 сентября Александр Кабаков в статье «Тень на пиру» сменил пафосный стиль и сокрушался по поводу обращения с Михаилом Горбачевым на Съезде народных депутатов РСФСР, где произошла знаменитая сцена между Горбачевым и Ельциным, который фактически требовал от президента СССР подписать указ о роспуске КПСС и всячески демонстрировал ему полноту власти, приобретенную после провала ГКЧП. «Невеликодушно унижать спасенного президента (…) Мы-то должны сообразить, что перебивать его, кричать, задавать издевательские вопросы недостойно российских депутатов! Это не демократия – это просто плохое воспитание». В статье упоминается также о закрытии коммунистических газет и некоторых других неоднозначных решениях: «Конечно, всё это можно считать издержками победы. Люди устали за семьдесят четыре без малого года. Еще больше устали за трое бессонных суток. Но страшно, что так, издержка за издержкой, можно исчерпать весь, небольшой пока, капитал демократии».

Вопрос о том, как относиться к Михаилу Горбачеву после августа, среди сторонников радикальных перемен однозначного ответа не получил. Александр Гельман в статье «Горбачев и свобода» предложил относиться к нему по-прежнему как к лидеру перемен, однако лишь в случае признания им своих ошибок и под контролем «победившего» народа. «И было трехдневное стояние у белых стен, и произошло чудо, – писал Александр Гельман, – и уже 21 августа после обеда народ России, народы всей страны вновь обрели свободу. Но не ту, не горбачевскую. Это была уже другая свобода. Та свобода пришла сверху, ту свободу дал он, а эту свободу дали ему».

В новой послеавгустовской ситуации Гельман призывает Горбачева объяснить народу, почему он доверял своему окружению, что определяло его кадровые решения на экономическом направлении, и раскрыть другие «тайны»: «Исповедавшись, он почувствует себя увереннее, спокойнее. Без такой откровенности ему будет трудно преодолеть внутренние противоречия». Дальше в идеях Александра Гельмана Горбачев превращается в некоего почетного заложника революционного народа: «Президент стал ближе к нам после всего, что случилось с ним (…) Сегодня он может действовать как подлинно свободный президент. Такого никогда не было в этой стране. Но и мы сегодня можем спрашивать с него как подлинно свободный народ».

При этом начавшееся в конце августа принятие деклараций о независимости рядом союзных республик, в частности Украиной и Белоруссией, воспринималось как попытка изолироваться от общих перемен. В коллективном материале «Московских новостей» «Союз вывернулся наизнанку», также напечатанном 1 сентября, прямо утверждалось, что Ельцин в противостоянии ГКЧП «олицетворял не только Россию, но и демократически обновленный Союз в целом, то есть блок Ельцин-Горбачев». «От чего они ищут спасения? От имперского центра или от демократической заразы, источником которой он неожиданно стал?» – задавалась вопросом газета.

Так, постепенно формировалось представление о том, что некоторые из составных частей СССР представляют препятствие на пути прогрессивных перемен (дорога к которым, как полагали их сторонники, открылась вместе с поражением ГКЧП). Подразумеваемым выводом из этого заключения становилась мысль о том, что сама возможность осуществить перемены важнее, чем территориальные границы, в пределах которых они будут осуществляться.

1 сентября в «Московских новостях» под заголовком «Вчера мы защищались – сегодня давайте думать» печатались материалы заседания так называемого Совета учредителей «Московских новостей» от 22 августа. Совет учредителей включал близких к редакции интеллектуалов, общественных деятелей и ведущих журналистов. В заседании 22 августа, в частности, приняли участие Александр Бовин, Олег Богомолов, Андрей Грачев (вскоре ставший пресс-секретарем Михаила Горбачева), Григорий Явлинский и другие. Учредители обсуждали повестку дня, сформировавшуюся после провала ГКЧП. Мнения, высказанные на заседании, формулировались без ссылок на конкретных авторов, как общая позиция Совета. В частности, в связи с обсуждением перспектив подписания нового союзного договора (предотвращение заключения которого, как предполагается, было одной из целей ГКЧП) говорилось следующее: «Победа Ельцина создает новую ситуацию, когда Россия становится центром реформаторства во всей стране. Диапазон возможностей Ельцина расширился. Союзный договор, проект которого писался под давлением крючковых, Лукьяновых и иже с ними, должен быть пересмотрен, он не соответствует новому соотношению сил (…) Функции Кремля как центра союза должны быть ограничены функциями консультативно-координирующими, согласительными, вот о чем надо думать (…) Республики должны обрести право свободного решения своей судьбы». Таким образом, уже на следующий день после провала ГКЧП среди сторонников радикальных перемен появилось представление о том, что фактический центр власти переместился в сторону российских структур. За Горбачевым же, а соответственно, и вообще за структурами союзного уровня могут быть оставлены лишь почетные представительские функции. И, возможно, посредничество в межреспубликанских спорах.

Вместе с рассуждениями членов совета учредителей был помещен материал Евгении Альбац и Наталии Геворкян «КГБ СССР: что будет с ним завтра?» Эта статья, содержащая ряд ссылок на анонимных и малоизвестных сотрудников КГБ, в целом утверждает, что КГБ уже неоднороден и многие сотрудники фактически поддержали российское руководство. «На фоне этого факты конкретной помощи действующих и бывших сотрудников Комитета уже не удивляют. Именно они, по словам подполковника КГБ в отставке Владимира Рубакова, обеспечили распространение информации из Белого дома через 600 абонентов спецсвязи (…) Бывшие комитетчики, занявшиеся коммерческой деятельностью, сумели снять со счета и довести до Белого дома миллион рублей наличными».

Сложно сказать, о чем именно шла речь в последнем случае и какие бывшие комитетчики привозили на Краснопресненскую набережную миллион рублей, но, так или иначе, это подтверждает общий и важный в контексте тех дней вывод: КГБ не абсолютное зло, а со спецслужбами можно работать. Там же приводится мнение бывшего разведчика Михаила Любимова (отца одного из ведущих «Взгляда» и нынешнего члена совета директоров холдинга РБК Александра Любимова), что «загонять в угол чекистов нельзя». Таким образом, в одной из наиболее влиятельных газет «демократического направления» фактически появилось обоснование необходимости использования старых спецслужб новой властью. То, что авторами этого материала были Евгения Альбац и Наталия Геворкян, кажется определенной исторической иронией.

Тема отношений с КГБ продолжилась в следующем номере газеты, вышедшем 8 сентября, где было помещено интервью с новым председателем КГБ СССР Вадимом Бакатиным. Вадим Юрьевич рассказывал о планах реорганизации комитета, выведения из него Пограничной службы, военной контрразведки, военных подразделений и других структур. Однако среди прочего делился своими мыслями об отношениях нового КГБ с обществом. В частности, на вопрос «Как избежать катастрофического для людей госбезопасности общественного негодования, которое валом продолжает катиться на КГБ?» Бакатин ответил следующим образом: «Если говорить в целом, тень прошлых репрессий и других преступлений ложится на карательные (…) органы, но общество должно же понять, что оно само виновато, – ведь терпели же, жили, а теперь все стали героями, все хотят кого-то обвинять. Нельзя так. Нам надо многое друг другу простить» (Эта характерная цитата была взята в качестве заголовка интервью).