Людовик XIV. Личная жизнь "короля-солнце" - Елена Прокофьева Страница 18

И одной из самых важных задач на повестке дня являлось — спасти короля от влияния Мазарини.

Из страха оказаться заложниками у толпы, Анна и Мазарини вынуждены тайно бежать из Парижа, они увозят короля и его брата в Рюэль, бывшую резиденцию Ришелье, одновременно с этим приказывая победителю при Рокруа принцу Конде осадить мятежный Париж.

В Венсенском замке герцог Бофор кусает локти от досады. Как же так: в столице мятеж, а он не может принять в нем участие? Как только выдастся возможность, он совершает побег и присоединяется к фрондерам.

Парижане хоть и испуганы, но не собираются сдаваться, Конде понимает, что четыре тысячи его солдат не смогут взять город штурмом и навести порядок, о чем и заявляет королеве.

Анна Австрийская в ярости. Но она вынуждена идти на уступки. Она возвращает детей в Париж. Она соглашается подтвердить силу принятого парламентом закона, отдающего королевскую власть под его контроль. Чуть позже она отомстит за свое унижение… и отомстит жестоко…

Тридцатилетняя война закончилась подписанием Вестфальского мира, армия теперь свободна от военных действий на чужой территории и имеет возможность послужить своему королю в самом сердце его государства. Верный Конде, прекрасный Конде, ведет к Парижу двенадцатитысячную армию. Вот теперь мятежный город получит сполна.

И снова Анна, Мазарини и дети тайно покидают город.

«В морозную ночь с 5 на 6 января, после праздника Богоявления, они прибывают в Сен-Жермен, — пишет Эрик Дешодт. — Ледяной холод царит в Шато-Вье, где они останавливаются; кое-где в окнах нет стекол».

В комнатах нет мебели, королевской семье и придворным приходится спать на полу, на тюфяках, набитых соломой, на рваных простынях. Зато Сен-Жермен — практически неприступная крепость. Замок стоит на вершине горы, у подножия его несет свои воды Сена. Взять его в осаду практически невозможно.

Вынужденные вести такой походный образ жизни придворные жалобно стенают. Король и его брат серьезны и сосредоточенны, — они понимают всю сложность своего положения. На неудобства не обращают внимания только два человека — Анна Австрийская и Мазарини. Они свободны. Они имеют возможность действовать.

Парламент «именем короля» требует изгнания Мазарини и возвращения Людовика в столицу.

Конде берет Париж в блокаду.

Уезжая из столицы, регентша и ее первый министр забрали с собой большую часть королевской казны, у них есть возможность платить солдатам, но те и без того не бедствуют.

«В деревнях близ Парижа наемники Конде, которым не спешили платить, вели себя как в завоеванной стране: разоряли церкви, насиловали девочек девяти-десяти лет, жгли и разрушали дома, убивали мужчин и женщин, воровали и уносили все, что могли, и портили то, что не могли унести с собой, — пишет Людмила Ивонина. — Свидетельства этих ужасов оставили парижские священники. Аббатиса Пор-Рояля де Шам мать Анжелика писала аббатисе Пор-Рояля в Париже: «Ужасную картину представляет собой эта несчастная страна… солдаты врываются на фермы, забирают зерно, не оставляя бедным труженикам даже крох, которые они просят как подаяния. Нет никакой возможности послать вам хлеба и достать его для самих себя. Крестьяне вынуждены скрываться в лесах, и они счастливы, если хоть там сумеют избежать смерти…»

Мазарини не мог не пойти на крайние меры — только так можно было удержать близ Парижа наемников Конде. Кто думал тогда о бедном народе! По сути, каждый думал о собственном положении, выживании и состоянии».

В огромном городе практически нет припасов, и очень быстро начинается голод. Да и зима в этом году такая суровая, что даже Сена покрылась льдом. Парламентарии умоляют королеву пропустить в Париж обоз с зерном, но та непреклонна. Она требует капитуляции.

Тут в очередной раз отличился любимец народа герцог де Бофор.

Благодаря его отваге в город прорывается значительный обоз с продовольствием.

«Обоз попытались остановить королевские войска под началом Нерлье, — пишет Людмила Ивонина. — У деревни Витри завязался упорный бой, в котором Нерлье был убит. Обоз прошел, Париж воспрянул духом. Более ста тысяч горожан вышли встретить победителей во главе с герцогом де Бофором. Герцога, словно триумфатора, проводили до ратуши под приветственные крики толпы».

Внук Генриха IV на их стороне!

Все это внушает уверенность, дает надежду на победу.

Париж бушует и клокочет ненавистью к хитрому временщику, подчинившему себе королеву, которая настолько ослеплена страстью, что не желает замечать, как губит страну.

Доктор Ги Патен пишет: «Все время продолжается печатание новых пасквилей на Мазарини и на всех, кто примыкает к его несчастной партии, и в стихах, и в прозе на французском языке и на латинском, хороших и плохих по качеству, едких и сатирических; все бегут за публикациями как на пожар, и никогда ничего так не нравилось, как то, что говорится и делается против этого несчастного тирана, мошенника, старьевщика, комедианта, фигляра, итальянского разбойника, которого все сообща проклинают». Проклятия все громче, цены растут каждый день.

В июле пресса выпускает печальный памфлет «Полог ложа королевы», написанный александрийским стихом в грубых выражениях, автор в нем развивает тему, в которой Мазарини выступает в роли любовника Анны Австрийской: «Народы, не сомневайтесь больше, это правда, что он ее е…».

Маленький король не читает памфлеты, но до него, разумеется, долетают брызги всей этой грязи, заставляя страдать и укрепляя в нем все больше неприязнь к жителям столицы. Эти нанесенные в детстве травмы до конца не заживут никогда, Людовик так и не сможет простить и полюбить Париж. Он будет сбегать из него при первой же возможности, а потом и вовсе бросит, переселившись в Версаль.

Не добившись того, чтобы король своей волей изгнал Мазарини из Франции, парламент объявил его вне закона. «Виновник всех беспорядков, возмутитель общественного спокойствия, враг короля и государства» должен как можно скорее покинуть страну, если же он этого не сделает — каждый честный француз обязан приложить все усилия, чтобы убить его, словно бешеного пса.

«Нетрудно себе представить возмущение Джулио поведением парламента, — пишет Людмила Ивонина. — В пустой комнате Сен-Жермена он рвал на себе дорогую одежду и волосы, метался из угла в угол как загнанный зверь. Подобного сопротивления он не ожидал. Джулио заметно похудел, как будто он сидел без хлеба, а не парижане, но не позволял королеве видеть свое отчаяние. Они вместе размышляли, как найти выход из положения».

Неизвестно чем закончилось бы противостояние королевы и Парижа, если бы на сторону Фронды не перешел один из виднейших военачальников Франции маршал Тюренн. Это был жестокий удар… Анне пришлось соглашаться на уступки. И 11 марта она подписала с парламентом мирное соглашение.

Это лишь временная передышка.

Мазарини принимает меры: армия Тюренна подкуплена и больше не представляет угрозы. Сам маршал был вынужден бежать.