Российское гражданство. От империи к Советскому Союзу - Эрик Лор Страница 18

Каковы бы ни были исходные мотивы, у этих мер были существенные теоретические и практические результаты. В то время как за другими российскими аннексиями автоматически следовала натурализация всего населения присоединенной территории по принципу почвы, Айгунский договор гарантировал, что китайское население Приамурья не примет российского подданства не только в момент аннексии: в соответствии с принципом крови российское подданство не будет принято и последующими поколениями. Натурализация этих китайцев не была прямо запрещена ни российскими законами, ни самим Айгунским договором, но создается впечатление, что она происходила разве что в исключительно редких и необычных случаях ^[123]. Одно из немногих откровенных изложений политики натурализации китайцев имело место на конференции дальневосточных губернаторов 1886 года, где был сформулирован набор невероятно строгих предварительных условий. На конференции было решено рассматривать возможность натурализации, лишь если китайские подданные 1) проживают в регионе не менее пяти лет, 2) обращены в христианство, 3) вступили в брак с русской женщиной и 4) отрезали традиционную китайскую косу ^[124].

Теоретически Айгунский договор создал группу постоянно проживающих на территории России иностранцев, обладающих экстратерриториальными правами и иммунитетом от российских правовых норм. На практике это означало, что китайские подданные продолжали платить налоги и нести другие повинности в пользу губернаторов приграничных провинций Китая и в случае практически любого уголовного разбирательства экстрадировались на его территорию. Российские чиновники не были довольны таким ограничением своей власти. Уже в 1883 году они сумели изменить прописанное в договоре требование экстрадиции: отныне айгунские китайцы при совершении большинства преступлений подпадали под юрисдикцию российских судов ^[125]. В 1890-х годах российские власти продолжили сводить на нет экстратерриториальный статус айгунских китайцев ^[126].

Когда генерал-губернатор Духовской провел наконец в 1893 году перепись, оказалось, что из 20 273 постоянно проживающих на этой территории китайцев 16 102 являются «маньчжурами из бассейна Зеи», находящимися в подчинении у китайских властей. На основании таких чисел он сделал вывод, что вновь прибывшие иммигранты ложно объявляют, будто проживают в России с 1858 года или относятся к потомкам тех, кто жил здесь с этого времени. Он продолжал попросту игнорировать особый статус таких лиц и использовал в отношении них административные меры, применявшиеся ко всем другим иностранцам. Это стало причиной множества – часто успешных – дипломатических протестов Китая. Ситуация оставалась напряженной и неопределенной вплоть до чрезвычайных событий – Боксерского восстания ^[127].

В июне 1900 года китайцы начали нападать на российских солдат и железнодорожников вдоль Дальневосточной железной дороги в Маньчжурии. В том же месяце айгунский губернатор призвал китайских мужчин от восемнадцати до сорока лет, проживавших на территории России, на военную службу. Многие немедленно отправились, с имуществом и семьями. Кризис достиг кульминации в небольшом городке Благовещенске. Хотя он располагался далеко к западу от Айгуня, там проживало множество китайских торговцев и рабочих; кроме того, Благовещенск служил базой многим китайским золотоискателям. В течение нескольких недель войска восставших собирались вдоль Амура и вокруг города. Встревоженные российские чиновники докладывали об усилении пропаганды среди китайского населения на российских территориях и, несмотря на публичные заявления, что правительство защитит права китайцев – иностранных подданных, втайне начали размышлять об их интернировании, высылке и других мерах. По мере того как напряжение нарастало, некоторые китайцы стали добровольно уезжать в Китай. 1 июля 1900 года китайские бунтовщики дали несколько залпов по городу, и через два дня военный губернатор Амурской области Константин Николаевич Грибский отдал приказ о массовой депортации всего китайского населения. Более 3000 китайцев были стремительно согнаны войсками и полицией, после чего оказались вынуждены покинуть город и в период между 4 и 8 июля были загнаны в Амур. Согласно донесениям, лишь нескольким сотням удалось добраться на другой берег живыми ^[128].

В ходе этих событий, в период с 5 по 10 июля 1900 года, практически все китайское население бассейна Зеи покинуло Российскую империю. Особая комиссия, изучавшая места бывшего проживания китайцев в сентябре 1900 года, заключила, что семьдесят шесть их поселений было сожжено дотла и лишь десять – сохранилось. Это означало, что опустело 114 500 десятин (124 800 гектаров) земли. Освободившиеся земли были спешно переданы казакам, а казна – перераспределена. Таким было в высшей степени быстрое и решительное завершение эксперимента с введением экстратерриториальности для китайского населения на российском Дальнем Востоке ^[129].

Присоединение китайской территории в 1858–1860 годах на действительно далеком и малонаселенном Дальнем Востоке стало исключительным событием. То была единственная крупная аннексия, во время которой населению присоединенных территорий не был тут же присвоен статус российских подданных – вместо этого начался беспрецедентный эксперимент с введением экстратерриториальности. Эксперимент окончился сокрушительной неудачей. Российские власти не могли принять китайские притязания на налоги, службу и верность проживавшего на аннексированных территориях китайского населения. Во время кризиса, случившегося через сорок лет после аннексии, власти выдворили китайское население из страны. Такое решение было принято в рамках широкой административной и общественной кампании за ограничение азиатской иммиграции на Дальнем Востоке (эта кампания описана в третьей главе настоящей книги). В конце концов данный инцидент стал исключением, подтверждающим правила, в соответствии с которыми Россия присоединяла новые территории и присваивала их жителям российское подданство.