Вокруг трона Медичи - Елена Майорова Страница 18

Когда Лоренцо вознамерился дать в наставники подрастающим детям Полициано, Клариче резко возражала, не желая, чтобы ее детей учил безбожник, а также противясь общему усилению ренессансного влияния на неокрепшие умы.

Не Клариче, а Лукреция была дружна с Луиджи Пульчи (1432–1484) и подала ему идею написать пародию на рыцарские романы.

Пульчи родился во Флоренции, в купеческой семье и был связан узами личной дружбы с Лоренцо, который спас семью Луиджи от разорения после банкротства его старшего брата. Пульчи был безмерно предан Лоренцо; воспевал в стихах его победы на турнирах, увеселял его шутливыми сонетами и в то же время выполнял дипломатические поручения правителя в различных городах Италии.

Наверняка Лукреция и Пульчи вместе придумывали разнообразные злоключения своего героя и провели за этим занятием много приятных часов. Рыцарская фабула, изложенная в комической трактовке с сочным, грубоватым плебейским юмором, стала основной в поэме. Так получился «Большой Морганте».

Клариче очень любила своих родителей, у которых, по-видимому, черпала поддержку, следуя избранным ею путем, и часто гостила у них в Риме. Там она увидела Зою Палеолог, которая в то время выходила замуж через посредника за русского царя Ивана III. Насмешник Пульчи описал будущую русскую царицу Софью Фоминичну как безобразно толстую, вульгарно разукрашенную, смешную и отвратительную особу. Недаром на Руси она получила прозвище Фряжская Туша.

И все-таки, несмотря на различия в воспитании, образовании и мировоззрении, Клариче Орсини более двадцати лет была верной и преданной женой правителя Флоренции. И когда в возрасте 37 лет ее свела в могилу чахотка, вся семья горько оплакивала эту замкнутую, сдержанную, погруженную в свой внутренний мир, но верную и любящую женщину.

Многие современные писатели, живописуя кончину Лоренцо Великолепного, пишут, что Клариче «закрыла ему глаза». Увы, четыре года до своей смерти он прожил вдовцом, не выбрав себе второй супруги.

Старшего сына, Пьеро, Лоренцо женил в феврале 1487 года на Альфонсине, дочери Роберто Орсини, графа Браччано. Надо полагать, Клариче приложила немало сил, чтобы ее первенец заключил союз с девушкой из ее дома. Юная Альфонсина приходилась ей двоюродной сестрой. В то время никто не знал, что этот год – предпоследний в жизни супруги правителя. Хрупкая сила ненадолго вспыхнула в Клариче, как искра в догорающем огне. Она дала ей возможность принять участие в устройстве судьбы своего любимого сына. Бракосочетание состоялось в феврале 1487 года, а в следующем году Клариче не стало.

При всей любви к детям Лоренцо объективно судил об их достоинствах и недостатках. «Мой старший сын – глуп, средний – умен, а самый младший – просто хорош», – как-то сказал он.

На вилле Кареджи в замечательной философской школе, возглавляемой просвещенным Бертольдо, старшие сыновья Лоренцо, подростки Пьеро и Джованни, вместе с талантливыми флорентийскими мальчиками, среди которых выделялся своей серьезностью Микеланджело, жадно внимали философским беседам гуманистов, глубинной мудрости Полициано. Джованни и Микеланджело привлекали отвлеченные материи, в то время как Пьеро шалил и веселился, не желая отягощать свой ум пустыми разглагольствованиями.

Джованни Медичи, самому умному своему сыну, Лоренцо добился кардинальской шапки, несмотря на то, что тому едва исполнилось четырнадцать лет. Такое тогда еще не практиковалось. Родившийся 11 декабря 1475 года, он был предназначен отцом к церковному званию в столь раннем возрасте, что это исключало всякую возможность его свободного согласия. Получив тонзуру всего семи лет от роду, он вскоре, благодаря могущественному влиянию своей семьи, стал владельцем многих богатых бенефициев, аббатств и достоинств. Чтобы Джованни стал кардиналом, его сестра Маддалена была принесена в жертву интересам фамилии и папскому племяннику Франческетто. И все же Иннокентий VIII весьма неохотно согласился на пожалование пурпура этому юному, хотя не прелестному, близорукому мальчику, и особо постановил, что в течение следующих трех лет Джованни не должен носить внешние знаки своего достоинства, голосовать и заседать в коллегии кардиналов.

Классическое образование этого принца-ребенка взяли на себя самые способные гуманисты и ученые люди того времени, Анджело Полициано и Бернардо Биббиена, так же как священное – Марсилио Фичино, сделавший рискованную попытку сочетания культа Платона с христианством.

С 1489 до 1491 года Джованни Медичи изучал богословие и каноническое право в Пизе у Филиппо Дечио и Бартоломео Соццини. Во время обучения юный Медичи встретился с человеком, который на много лет определил судьбу Италии – Чезаре Борджиа. Но тот вопреки обыкновению не произвел на флорентийского принца впечатления. «Окружение его – мелкие людишки, понятия не имеющие о хороших манерах, да и внешне все они – настоящие мараны ^[20]», – отозвался Джованни о новом знакомом.

9 марта 1492 он был облечен знаками кардинальского достоинства в аббатстве Фьезоле, и в том же месяце отправился в Рим, где был на следующий день принят Иннокентием VIII. Не без тревоги Лоренцо Медичи позволил семнадцатилетнему кардиналу-диакону Санта Мария ин Доминика, который до сих пор вел чистую и размеренную жизнь, отправиться в столицу мира, «место встречи всех пороков». Это показывает прекрасное письмо, полное серьезных увещеваний и благоразумных правил жизни, которое он написал в то время своему сыну.

Джулиано Медичи, третий сын и самый младший ребенок Лоренцо и Клариче, который «просто хорош», в то время был еще слишком мал.

Дочь Лоренцо Луиджа, которую для упрочения уз внутри своего рода Лоренцо намеревался выдать за родственника, умерла до брака или сразу же после свадьбы с Джованни да Пьерофранческо Медичи. Зато от старшей дочери Лукреции, выданной за весьма богатого банкира Якопо Сальвиати, пошла ветвь рода Медичи, которая по пресечении старшей линии, взяла в свои руки власть во Флоренции.

Что касается имущественных дел, то в торговле Великолепному не везло, ибо доверенные лица распоряжались его богатством не как служащие, а как владетельные князья, и он потерял значительную часть своих капиталов, так что отечеству пришлось поддерживать его выдачей значительной суммы денег.

И внешние обстоятельства, казалось, были против него.

Банк Медичи ссужал крупными займами Эдуарда IV Английского из дома Йорков, пришедшего к власти, победив соперника из дома Ланкастеров. Особенно крупную ссуду Эдуард взял для свадьбы своей сестры Маргариты и герцога Бургундского Шарля Смелого. Но не успели отгреметь свадебные торжества, как недовольный этим альянсом могучий граф Уорвик, «делатель королей», сверг своевольного монарха. Эдуарду пришлось, спасая свою жизнь, бежать в Бургундию (1470). За перевоз через Пролив он заплатил капитану корабля подбитым дорогим мехом плащом – больше у него ничего не осталось.

Прошло некоторое время, и банк Медичи в Лондоне рухнул.