Пять вечеров с Марлен Дитрих - Глеб Скороходов Страница 18

Приглашение на вестерн Марлен получила от продюсера фирмы «Юниверсл» Джо Пастернака, человека успешного и общительного. Ни с ним, ни с «Юниверсл» она никогда не сотрудничала, но начинать новое с новыми си казалось привлекательным.

Джеймс Стюарт и Марлен Дитрих на съемках «Дестри снова в седле». 1939 г.

Как раз нашим-то зрителям Джо Пастернак был знаком, и совсем не случайно. Не думаю, что все хорошо знали его фамилию, но фильмы, что он продюсировал, имели в нашем прокате оглушительный успех, продолжавшийся два десятилетия по крайней мере – тридцатые и сороковые годы. Жители старшего поколения помнят сто ленты, выходившие даже в годы «железного занавеса» одна за другой: «Петер», «Маленькая мама», «Сто мужчин и одна девушка», «Сестра его дворецкого». Короче: фильмы с венгерской Франческой Гааль и американской Диной Дурбин вышли благодаря стараниям и денежной поддержке Джо Пастернака.

Марлен в своих воспоминаниях отводит ему несколько фраз: «Пастернак сказал: “У меня есть Джимми Стюарт, я хочу снять вас обоих в вестерне”». Фильм “Дестри снова в седле” имел большой успех, больше всех радовался сам Джо Пастернак, который как продюсер рисковал всем и теперь пожинал плоды своей смелости».

Этот фильм показывал нам во ВГИКе профессор Сергей Васильевич Комаров. Показывал и очень интересно рассказывал о нем. Но кто в полутемном просмотровом зале, где нет ни пюпитров, ни столов, записывает лекции! Ничего, кроме того, что «Дестри снова в седле» сыграл в жизни Марлен важную роль, чуть ли не переворота, я ничего не запомнил. Как, признаюсь, и содержание картины. Так, нечто в общих чертах. Врезалась в память Марлен, поющая на эстраде в шляпе с роскошными белыми страусовыми перьями, да еще один-два эпизода.

Вообще, когда говорят: «Ты же видел этот фильм – значит, знаешь его», поверьте, ничего это не значит. Особенно, когда смотрите одну картину за другой, по две-три в неделю, и все по курсу «Истории мирового кино», и все значительные, и за каждой история – страны, режиссера или актеров. Да еще не забудьте и время, которое освобождает в памяти место для новых впечатлений. Не всех, но многих.

Я хорошо знал, что Марлен спела в «Дестри» три новых песни Фридриха Голлендера – это по линии моих музыкальных увлечений – и восхитился постоянством композитора, неустанно работающего для любимой актрисы. Но в остальном…

Надо было отыскать картину, посмотреть ее внимательно и не один раз. Надеялся, что на знаменитой московской «горбушке», прилавки которой ломятся от обилия DVD-дисков, можно обнаружить искомое. Увы! Десятки прилавков, внимательные продавцы – и везде один ответ: «Такого фильма не знаем, у нас никогда его не было, не тратьте зря времени и возьмите другие фильмы с Марлен Дитрих или Джеймсом Стюартом…»

Не теряя надежды, останавливаюсь у секции, одна из полок которой заполнена фильмами, на которых надпись «Марлен Дитрих». Боясь сразу получить отрицательный ответ, осторожно опрашиваю:

– У вас собраны все фильмы с Марлен Дитрих?

– Почти все, за исключением неходовых, но мы и на них принимаем заказы с предварительной оплатой.

Милая девушка стала еще милей, а ее ответ – как музыка. Предварительная оплата! О чем речь?! И спрашиваю уже не робко:

– А «Дестри снова в седле»?

– Пожалуйста, – протягивает мне компакт-диск. – Только у нас картина называется «Закон Дестри».

Что за черт! На коробке – «Destry Rides Again»! Кто же так перевел по-дурацки! А в самом низу надпись: «Фильм перешел в общественное достояние на территории Российской Федерации». Радуюсь и за Марлен, и за Федерацию, и за тех, кто решает, перешел или не перешел, только зачем изобретать закон Дестри, о котором нет ни слова ни в фильме, ни в одной киноэнциклопедии.

В этом вестерне у Марлен главная роль, но не Дестри, как можно было ожидать, а Френчи, хозяйки салуна в городке с двумя-тремя улицами на самом краю дикого Запада. Под крылышком Френчи собираются ковбои и горожане посидеть, выпить, поговорить, затянуть хором любимую песню. Дестри подпоет им: она человек компанейский, весь вечер среди своих гостей, улыбчивая, но со все моментально оценивающим взглядом – с ковбоями, да еще под градусом, ухо держи востро. И вдруг становится обворожительной, когда поднимается на эстраду, и от нее глаз не оторвать, будто она из другого мира, где можно вот так свободно петь на любые темы, вовсе необязательно о любви, и пританцовывать с девочками, всегда готовыми к услугам.

И по какому-то знаку Френчи предлагает одному из гостей сыграть в карты. В ее неизменной улыбке ощущается холод грозящей игроку опасности. Ей подносят кофе, неловкое движение – и он проливается на платье.

Френчи наклоняется, чтобы поправить его, и в этот момент – потрясный трюк (!) – ей под столом протягивают те карты, что обеспечат ей выигрыш. Выигрыш необычный – на кону стоял дом и земельный участок ковбоя.

Марлен-Френчи не торжествует, она даже сочувствует бедняге и готова искренне пригорюниться с ним:

– Что поделаешь, в жизни приходится иногда не только выигрывать!

Но как только в салуне появляется жена пострадавшего и с бранью набрасывается на Френчи, та мгновенно преображается: вместо ласковой кошечки, зализывающей раны, – тигрица, готовая отстоять свое неправое дело. Такой Марлен, действительно, никогда не видели: никаких киношных поддавков, драка идет всерьез и надолго. В кругу подбадривающих женщин, возбужденных дракой ковбоев, верящих, что эта битва будет идти до уничтожения противника.

Не забудем: это 1939 год, когда умели даже из драки делать явление искусства. Жестокость схватки достигается не теми приемами, что стали сегодня привычными: рассеченные губы или брови, пятна крови, стекающей на лоб из-под клока волос, и прочими подробностями, вряд ли пригодными и для документального кино. Эффект достигается атмосферой побоища, что возникает в кадре, ожесточенными лицами дерущихся, криками и визгами, позами и жестами, что показывают: драка идет нешуточная. Марлен в этом эпизоде принадлежит первая скрипка, что нисколько не унижает достоинства актрисы, умеющей одновременно показать и саму драку, и игру в драку. Как это достигается – секрет фирмы.

И еще один эпизод, на этот раз психологический, сыгранный Марлен предельно точно. Психология в вестерне? – не удивляйтесь, все зависит, от того, какой вестерн.

В бурную жизнь салуна смущенно входит двадцатилетний шериф, сменивший на этом посту своего отца, когда-то державшего в руках весь город. В отличие от предка он действует разговорами и уговорами, не прибегая к пистолетам и винтовкам. Том Дестри (Джеймс Стюарт) набрался смелости явиться к Френчи-Марлен ни свет ни заря, когда актриса еще почивает, и попросить в столь ранний час аудиенцию для официального дела.

– Слухи, которые ползут о вас, говорят, – заявляет он Марлен, – что вы не только поете в салуне, но и участвуете в шулерских играх, которые у людей отнимают ранчо.