Лицензия на вербовку - Игорь Атаманенко Страница 18

Внимание сотрудников Отдельной службы генерал-майора Козлова привлёк человек азиатской внешности, активный игрок «бриллиантовой биржи» в Столешниковом переулке, который установил спекулятивно-деловые отношения с Галиной Брежневой и её близкой подругой Светланой Щёлоковой, женой министра внутренних дел.

Азиат продавал валюту, японскую видео- аудиоаппаратуру, импортные часы и ювелирные изделия из драгметаллов, а на вырученные деньги скупал золотые монеты царской чеканки и ордена времен российских императоров. Особо интересовал его орден Андрея Первозванного и орден Победы, за каждый он готов был выложить по 50 тысяч долларов.

Завсегдатаям биржи азиат представлялся жителем Ташкента, приехавшим в Москву продавать валюту и скупать драгоценности. Когда же в Столешников переулок для выяснения маршрутов передвижения «Урюка» (кличка ташкентца на «бирже») были стянуты значительные силы «наружки», выяснилось, что он не в Ташкент — в японское посольство в Калашном переулке входит как к себе домой! Вскоре установили, что спекулянт, ни много ни мало, — советник по экономическим вопросам посольства Японии в Москве Иосихису Курусу.

Учитывая намерение японца приобрести редчайшие ордена, ему прямо на «бирже» подставили агентессу экстра-класса «Эдиту», выступавшую в роли эксперта Гохрана. Она сумела заинтересовать объекта не только своим местом работы и возможностью приобрести у нее большую партию царских золотых монет, но и своими выдающимися женскими прелестями…

Агентурную разработку японца под кодовым названием «Царский орден» генерал Козлов проводил под личным контролем председателя КГБ СССР Ю.В. Андропова. Учитывая статус Курусу и особенности национальной психологии, председатель дал указание провести его вербовку на компрометирующей основе.

* * *

«Эдита» сумела расположить к себе азиата, и он открылся ей: сообщил, что он — японский дипломат. Рассказал также о своих регулярных поездках в Токио, Сингапур и Гонконг для доставки в Союз аудио-видео аппаратуры, часов и ювелирных украшений. Проблем при перевозке больших партий товара у него не возникает, так как он обладает дипломатическим иммунитетом. Контрабандой он занимается ввиду крайней необходимости: нужны деньги для оплаты врачей, лечащих его жену и ребенка.

Японец посетовал, что безуспешно пытается приобрести орден Андрея Первозванного и орден Победы, за которые отдал бы немалые деньги. На «Эдиту», как на работницу Гохрана, он возлагает особые надежды и готов выполнить все ее условия.

В порыве откровенности японец с явным сожалением признался, что в Москве находится без жены, да и, вообще, истосковался по женскому обществу. Заявил, что не поскупился бы на подарок, если бы агентесса пригласила его к себе домой.

Следуя линии поведения, отработанной генералом Козловым, «Эдита» с готовностью принялась обсуждать эту тему, сказав, что пригласит Курусу в гости, как только муж уедет в командировку. Иностранец поинтересовался, чем занимается ее супруг. Агентесса, великая актриса по жизни, простодушно ответила, что муж работает геологоразведчиком, ищет алмазы и золото в Якутии, и поэтому часто бывает в командировках.

Японец пояснил, почему он намерен поддерживать отношения только с «Эдитой»: удобнее и безопаснее продавать контрабандный товар одному надежному посреднику, чем многим случайным покупателям. К тому же «Эдита», по его мнению, принадлежит к элитной группе государственных служащих, а это — гарантия безопасности их бизнеса, ибо она рискует не менее, чем он, и, значит, будет предельно осмотрительна и конспиративна в делах…

Когда о состоявшемся разговоре агентесса сообщила генералу Козлову, тот, следуя в фарватере намерений председателя КГБ, предложил ей загнать азиата в «медовую ловушку», установив с ним интимные отношения у себя на квартире. Договорились, что процесс надо растянуть, подержав японца на сексуальном карантине, — пусть дозреет!

* * *

По возвращении из Сингапура с очередной партией товара Курусу сразу позвонил «Эдите». Та ответила, что встретиться не может, так как сломала ногу, да и вообще, лежит в постели голодная, а муж в командировке, и некому ей даже чаю заварить. После чего навзрыд расплакалась в телефонную трубку.

Курусу и растерялся, и обрадовался одновременно — от упоминания о постели перехватило дыхание, к тому же женщина прозрачно приглашала посетить её на дому! Но сначала — дело, поэтому японец спросил, что же делать с привезенным товаром.

Будто не расслышав вопроса, «Эдита», перейдя на шепот, добавила, что если Курусу-сан желает взглянуть на орден Андрея Первозванного, то у него есть шанс — регалия временно находится у нее дома.

Все сомнения мгновенно развеялись, японец прокричал в трубку, что уже едет. Бросив трубку, выскочил из телефонной будки. Вернулся, чтобы узнать адрес, а заодно спросил, не захватить ли ему пару бутылок шампанского…

Агентессе спешно забинтовали ногу, вооружили костылями. Макияж она наложила сама.

В сопровождении двух бригад «наружки» Курусу через двадцать минут подъехал на такси к дому. «Эдита» встретила японца, прыгая на костылях и морщась от боли. Извинилась за беспорядок в квартире — некому убрать. Минуя гостиную, проследовала в спальню и уселась на прикроватный пуфик…

…Свою роль агентесса-обольстительница играла с упоением. Халатик постоянно распахивался, то обнажая до самого основания стройные ноги, то вдруг из него одновременно выкатывались молочные луны грудей…

От такого натиска Курусу вмиг забыл и о привезенном товаре, и об ордене Андрея Первозванного.

Осушив залпом пару бокалов шампанского, он попросил разрешения снять пиджак. На пиджаке не остановился, стащил и надетый поверх рубашки полотняный пояс с кармашками-ячейками, заполненными часами и золотыми браслетами. С облегчением вздохнул: «кольчуга» весила около десяти килограммов!