Николай Крючков. Русский характер - Константин Евграфов Страница 18

Книгу Николай Крючков. Русский характер - Константин Евграфов читаем онлайн бесплатно полную версию! Чтобы начать читать не надо регистрации. Напомним, что читать онлайн вы можете не только на компьютере, но и на андроид (Android), iPhone и iPad. Приятного чтения!

Николай Крючков. Русский характер - Константин Евграфов читать онлайн бесплатно

Николай Крючков. Русский характер - Константин Евграфов - читать книгу онлайн бесплатно, автор Константин Евграфов

Выкарабкался! А в память о болезни первую кличку заработал: Колька Кривой. Голова набок, к плечу клонилась. Потом, когда на фабрике работать стал, сила появилась. К тому же занялся любительским боксом, голову стал держать ровно, и кличка куда-то пропала.

Так вот мы и оказались опять в родных «Спальнях», где и жили втроем на девяти метрах. Как жили? А так, что только в тридцатые годы узнали, что на столе еще бывает так называемое второе блюдо. Раньше мы были уверены, что существует только одно блюдо – похлебка.

Но братья не унывали. Мать снова пошла в цех, и они были предоставлены сами себе. После занятий в школе гоняли по пустырю тряпичный мяч, играли в лапту, зимой лихо носились с ледяных горок на одном коньке – двух, как правило, ни у кого не было.

А на Ходынке стоял кавалерийский полк, над которым шефствовала «Трехгорка». Ребята ухаживали за лошадьми, а благодарные кавалеристы обучали желающих вольтижировке. И как это потом пригодилось артисту Крючкову!

А повальное увлечение голубями? Старая русская забава! В «Парне из нашего города» есть потрясающая в своей простоте и искренности сцена, где Сережа Луконин стоит на крыше, в белой рубахе, в подвернутых до колен штанах, и так озорно свистит во все небо, гоняя стаю сизокрылых. Крючкову не нужно было перенимать эту картину у кого бы то ни было – он играл самого себя лет пятнадцать спустя.

Время летело стремительно. Окончив семилетку, Николай поступил в ФЗУ – фабрично-заводское училище, прообраз ПТУ: четыре часа работы, а потом четыре – учебы. Стал учиться парнишка граверному делу. Профессия гравера-накатчика была на фабрике очень уважаемой, и Николай гордился ею. А окончил он ФЗУ с высшим разрядом. Мать по фабрике именинницей ходила и мечтала только об одном: чтобы бросил сын свой треклятый драмкружок, который сбивал его с прямого рабочего пути!

Но театром в ту гору Николай, по его словам, «заболел уже всерьез и неизлечимо».

Дело в том, что помещение бывшей знаменитой кухни «Трехгорки» переоборудовали под клуб. А знаменита эта кухня была тем, что в ней перед рабочими-ткачами выступали в свое время В. И. Лении и М. И. Калинин, а в 1905 году размещался Штаб вооруженного восстания. Так вот, в этом клубе было несколько кружков, которые работали без расписания, каждый приходил, когда хотел, и выбирал то, что ему нравилось. Особенным вниманием пользовался спортивный кружок. Николай занимался боксом, борьбой, бегом, футболом. Ну а его истинной страстью был, конечно же, кружок художественной самодеятельности.

Здесь фабричного паренька обучили играть на гармонике, а плясать он сам научился у цыган на Ордынке. И «чечеточный перебор», и «метелочку» он перенял у них же и не уступал им в лихости и азарте.

На этой клубной сцене Николай, ученик второго класса, и играл свою первую роль маленького китайчонка. А вскоре ему поручили сразу три роли в спектакле-монтаже «1905-й год»: пристава, торговца-лотошника и рабочего-революционера. Особенно понравилась публике его роль толстяка-полицейского.

– Народ смеялся, – вспоминал Николай Афанасьевич, – а меня на покидала мысль: как бы подвязанная веревкой к моему тощему животу подушка не вывалилась – со стыда ведь умру.

Кружковцы ставили и исполняли «живые картины», скетчи, монтажи, которые включали в себя и танец, и декламацию, и песню-частушку на злобу дня. Высмеивали разгильдяйство и расхлябанность, волокиту и очковтирательство, рвачей и бракоделов, прогульщиков и выпивох. Часто выступали прямо в цехах в перерывах между сменами. И как же были рады сами актеры-любители, когда узнавали, что после их выступления одним прогульщиком, лодырем или пьяницей стало меньше!

И еще у всех ребят с Пресни была ни с чем не сравнимая любовь – кино! Всепоглощающая страсть – кино! Как только представлялась возможность, они бежали в кинотеатр с пышным названием «Гран Плезир». Сейчас он называется «Баррикады», и в нем показывают мультфильмы.

А тогда там крутили ленты с Мэри Пикфорд, Дугласом Фербенксом, Гарольдом Ллойдом в главных ролях. Это были великие актеры «Великого немого».

А потом «Индийскую гробницу», «Знак Зорро» и «Черный конверт» сменили «Красные дьяволята», «Броненосец «Потемкин», «Октябрь»… И каждый фильм ребятня смотрела не меньше десяти раз, поэтому знала их наизусть. До конца дней своих Николай Афанасьевич помнил все роли экранных кумиров.

– Жизнь шла своим чередом, – скажет о том времени Крючков. – Да что там шла – бежала, мчалась, летела! Львиную долю времени забирала, естественно, работа гравера-накатчика. Работой своей я гордился. Идешь, бывало, по улице – девушки навстречу нарядные, да все вроде знакомые. К одной так подошел, тронул за рукавчик: наш, говорю, ситчик-то. Отскочила как от ненормального! Работа у меня была очень уж спокойная, а я на месте усидеть не мог. Ну что ты будешь делать – завелся «озорник» внутри да так всю жизнь и сидит там и не дает покоя. Все мне мало! Выучился водить автомобиль – грузовик-пятитонку. Учили просто «по-трехгорски»: в крапиву сядешь, сам машину и вытаскивай. Амортизаторов, как сейчас, не было. Наездишься за день по проселкам, кочкам да брусчатке, потом дома на стуле елозишь. А мать воспринимала это по-своему:

– Что вертишься, в артисты не терпится? Вот я тебе сейчас поверчусь!

В сердцах могла и ложкой по лбу съездить, даром что выше ее на голову вымахал и боксом занимался. Мать есть мать…

И еще Николай Афанасьевич вспомнит, как собирал по частям вместе с друзьями-приятелями мотоцикл. Красный, мощный, с мотором в двадцать две лошадиных силы марки «индиана». Трижды разбивался на нем, но ездить научился. В общем, много чего умел делать – и столярничать, и слесарничать, и сапоги тачать, и на гармони играть, и песни петь.

Крючков был неуемен в желании преуспеть во всем. И дело тут не в количестве «умений», как верно подметит Григорий Чухрай: «Дело в том, что от него всегда, с юных лет, исходило ощущение особой надежности. Его нельзя было не заметить, не оценить, будь то драмкружок, ТРАМ или экран. Наше кино предвоенной поры остро нуждалось в таком исполнителе, в таком характере, в таком герое. Таком обаятельном, с душой нараспашку, сметливом и смелом, способном поднимать людей в атаку и на трудовой подвиг».

Вообще говоря, память детства обладает удивительной способностью сохранять в себе только светлые картины и добрые чувства и затушевывать то, о чем не хотелось бы вспоминать. Видимо, именно поэтому Николай Афанасьевич совсем мало и очень неохотно рассказывал о лихолетьях той поры и с большим чувством вспоминал о самом для себя дорогом.

– «Трехгорную мануфактуру», – говорил он уже в зрелом возрасте, – благодаря которой я вырос, выжив в горькие трудные годы, прочно стал на ноги, обрел верных друзей и профессию, считаю своей первой и главной школой жизни. Я был усыновлен ею, так как рано остался без отца.

С суровой отцовской нудностью учили меня профессии и ненавязчиво учили доброму отношению к людям.

Я считал, что обязан был своим наставникам вернуть долг. Сколько буду жить, столько буду расплачиваться. Получив тепло от людей, хотелось вернуть его через образы искусства и личные взаимоотношения.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы

Comments

    Ничего не найдено.