Убийство Сталина. Крупнейший заговор XX века - Сигизмунд Миронин Страница 18

Если брать официальную версию, то дело было так. Днем 1 марта Сталин никого не вызывал к себе в течение всего дня. А без вызова войти к нему никто не осмелился бы, за исключением внезапного важного события. Уже вечером нашли предлог: привезли секретную почту. Его застали на полу малой столовой, возле дивана. Лежал, видимо, давно, успел даже обмочиться, был в сознании, но говорить уже не мог. Сталина бережно перенесли на диван в Большой зал. На дачу срочно приехали Берия с Маленковым. Берия якобы распорядился с вызовом врачей не торопиться: «Он же просто спит!» Врачи появились на Ближней лишь на следующий день, констатировав у вождя инсульт.

Предполагается, что утром Сталин чувствовал себя плохо и потому долго лежал в постели (все-таки, лег спать около 5—6 часов утра). И никто не чесался — все ждали... В 18 часов постовой с улицы (значит — с охраной все в порядке, она начеку) сообщил, что у Сталина «зажегся свет в малой столовой», но вызова не последовало. И все снова стали ждать. Человек не появляется, ничего не ест — и никакой реакции со стороны охраны, а это прямой повод для объявления тревоги. 1 марта в 22.30 — помощник коменданта сталинской дачи в Кунцеве П. Лозгачев с пакетом из ЦК, почтой, полученной в 22 часа, вошел в комнаты, где жил И.В. Сталин, и увидел его лежащим на полу в пижамных брюках. На помощь прибежали Старостин, Туков, Бутусова. Вчетвером перенесли Сталина в большую комнату, уложили на диван и укрыли пледом. Однако это ложь. Согласно истории болезни, на Сталине была надета не пижама, а нормальная одежда.

Между тем, маловероятно, что личная канцелярия Сталина или оперативные дежурные Генерального штаба в своих контактах со Сталиным зависели от обслуживающего персонала дачи Сталина, от людей вроде Старостина или Лозгачева. Маловероятно, что за весь день в воскресенье, 1 марта 1953 года, Сталину никто не позвонил по одной из нескольких линий правительственной или особой кремлевской связи, и что в его канцелярии в Кремле *не было получено ни одной секретной депеши. В Корее, где шла война, был, кстати, уже понедельник. Глава такой супердержавы, как СССР, не мог рассчитывать на то, что в

воскресенье его оставят в покое.

* * *

По официальной версии, последний человек, якобы видевший Сталина живым и дееспособным, был Хруста- лев. Будто бы он вернулся от Сталина и сказал двум другим охранникам — Тукову и Лозгачеву — слова, которые можно назвать ключевыми для разгадки тайны смерти Сталина: «Хозяин сказал: «Ложитесь-ка вы спать. Мне ничего не надо. И я тоже ложусь. Вы мне сегодня не понадобитесь». Как будто речь идет не о людях, охранявших жизнь главы сверхдержавы, а о садовниках. Ему-то они могли и не понадобиться, а вот он недобрым людям мог понадобиться запросто. Лозгачев утверждает, что указание Сталина якобы передал им И. Хрусталев, который добавил: «Ну, ребята, никогда раньше такого распоряжения не было...». Никогда ранее охрана такого разрешения от хозяина не получала, а тут на тебе. А это не подозрительно?

Все трое будто бы разошлись. Это было не просто грубое нарушение порядка. За сон на посту охрана наказывалась и наказывается как за нарушение Устава, воинское преступление. Это то же самое, что часовой, спящий на посту. Такую команду Сталин, как человек, немало повоевавший в своей жизни, дать не мог. А если бы Сталин и в самом деле дал команду, то охрана обязана была ее не выполнять. Случись что со Сталиным — его слова никто не слышал, а трибунал в такую чушь не поверит, скажет, сам все придумал, чем ты докажешь, что Сталин действительно это сказал? Устав — вот он, а чем ты подтвердишь слова Сталина?

Представим ситуацию— появляется охранник начальника Гознака (где печатаются деньги) и заявляет охране объекта— «а ложитесь-ка вы, ребятки, спать, на- чальник разрешил!» В самом лучшем случае он был бы послан подальше, а о его поведении было бы доложено по всем инстанциям. А то и мог бы оказаться в подвале «до выяснения». Очевидно, что значение руководителя сверхдержавы посерьезнее охраны Гознака со всеми деньгами, напечатанными за смену. Такое поведение охранников можно было бы объяснить только одним — они (включая Хрусталева) были недееспособными дебилами от рождения, во что поверить решительно невозможно.

Так спали ли охранники? Вы удивитесь, но наиболее вероятно — да, но не по своей воле. Все их поведение говорит о том, что они или подчинялись участникам заговора, или все намного проще — их усыпили, подсыпав снотворное в еду или питье. Что в таком случае делать охранникам? Идти под трибунал? Поэтому они и придумали версию (с чьего-то согласия и одобрения) о том, что Сталин послал их всех спать. Первый раз в жизни он послал всех спать! И последний.

Раз охрана утверждает, что они спали, будто бы по разрешению Сталина, значит, им подсыпали снотворного и они боялись, что их осудят. Они проспали и попались. Если не хочется обвинений в сонливости и трибунала, а охранники явно этого не хотели, то придумывают объяснения, что Сталин им разрешил спать.

Встанем на место охраны и поиграем в охранников. Охранники должны быть страшно напуганы и сразу же договорились, что им разрешил идти спать сам Сталин. Далее, преступникам очень важно представить дело так, что Сталин целый день 1 марта проспал или пролежал без сознания. Это требуется для того, чтобы отвлечь внимание от того факта, что охрана была усыплена. Судя по рассказам дежуривших на даче Старостина и Лозгачева, в воскресенье, 1 марта, телефонных звонков Сталину не было. Это очень странно. Сталину звонили всегда, никогда не оставляя в покое. Следовательно, охранники лгут, и это подтверждает дочь Сталина, которая утверждала, что она не могла дозвониться отцу вечером 1 марта — никто не брал трубку. Значит, либо все спали, либо была отключена телефонная линия.

Все эти странные события объясняются следующей версией. Утром 1 марта Сталин встал, как обычно, в 10 или 11 часов. Он поел в районе 11 часов. (Кстати, подавала завтрак Сталину не Истомина, которая в воскресенье, 1 марта, получила выходной, что, видимо, и спасло ей жизнь — поэтому ее не убили потом. Она приехала 2 марта, приехала и оставалась здесь до смерти Сталина.)

Сталин весь день работал над книгой по политэкономии и над проектами реформ. По всей видимости, он пообедал и пища была с ядом, но он мог получить первую порцию яда (скорее всего, дикумарола) с едой и утром. После приема дикумарола у него началось внутреннее кровотечение; он, видимо, почувствовал недомогание и захотел пить. С 6 до 10 вечера ему принесли бутылки Боржоми, в которые было подмешано снотворное и вторая доза яда (помните, мы уже отмечали, что эти бутылки потом таинственным образом исчезли?). Видимо, воду со снотворным дали и другим людям, находившимся на даче. Весь персонал заснул. Когда охранники проснулись, где-то в 5—5.30 утра, то поняли, что произошло, и бросились к Сталину. Тот лежал на полу в костюме. Тогда бросились звонить по инстанции. Приехали Маленков и Булганин (видимо) и сразу же вызвали врачей. Врачебный осмотр датирован 7 часами утра.

Как видим, официальная версия событий насквозь лжива. Никакого ужина у Сталина вечером 28 февраля не было, в Кремль с соратниками он не ездил, никакого долгого валяния больного Сталина на полу не было, вечером 1 марта охранников, скорее всего, усыпили. Именно в это время, наверное, Сталин и был отравлен.