Любовный узел, или Испытание верностью - Элизабет Чедвик Страница 18

– Хотите вина? – предложила она.

Возможно, предложение неуместное с ее стороны, поскольку Кэтрин совсем недавно приняли в число женщин графини, однако ей было совершенно некогда обращать внимание на подобные условности.

– Спасибо, девочка, – улыбнулась старушка, показав сточенные до корней зубы.

Лицо ее, изборожденное глубокими морщинами, выражало бесконечное терпение и приветливость.

Кэтрин направилась к широкой дубовой полке, на которой стояли бутыль вина и несколько глиняных чаш. Наливая вино, она почувствовала, что другие женщины следят за ее действиями. «Пусть себе!» – подумала Кэтрин, решив не обращать внимания на неодобрительные взгляды.

Когда она вернулась с вином, Эдон уже любовалась гладким камнем в форме яйца цвета засохшей крови. К вершине овала крепилось золотое ушко, сквозь которое была продета лента.

– Посмотри на мой орлиный камень! – воскликнула молодая блондинка, покачивая его перед Кэтрин. – Он поможет мне в родовых схватках. Мне нужно будет привязать его к бедру и молиться святой Маргарет.

Кэтрин отдала чашу с вином старушке и выразила свое восхищение.

– А такие камни действительно помогают?

– Конечно, помогают, – старушка как раз собиралась сделать глоток, но тут слегка опустила чашу, чтобы послать Кэтрин предостерегающий взгляд. – Тебе, молодка, меньше лет, чем то число родов, которые я приняла с их помощью. Дай любой женщине орлиный камень, и ее схватки станут легче. У леди Эдон не будет никаких трудностей, обещаю.

Старушка еще раз улыбнулась и подняла чашу приветственным тостом в сторону Эдон, прежде чем отпить из нее большой глоток. Причмокнув губами в знак того, что лучшее вино графини ей понравилось, повитуха продолжила:

– Раньше я не видела тебя в покоях миледи, но надеюсь встретить тебя здесь и в следующий раз.

– Дом Кэтрин был разрушен странствующим отрядом, – затараторила Эдон прежде, чем Кэтрин успела ответить. – Ей было некуда идти, поэтому графиня Мейбл приняла ее в число своих приближенных. И еще маленького мальчика, сводного брата графа. Он всю ночь не давал нам спать из-за своих кошмаров, но мне его жалко. – Эдон вскочила на ноги. – Покажу орлиный камень Элайзе. Она скоро выйдет замуж. Может быть ей тоже захочется иметь такой.

Блондинка намотала ленту на пальчики и потащила свое сокровище через комнату к пухленькой девушке, которая сидела за небольшим ткацким станком.

Старуха покачала головой, ее глаза блеснули.

– Она не злая. Просто молодая и легкомысленная, вот и все.

– Ты действительно веришь в то, что говорила об орлином камне?

– Конечно. Вера – сильнейшая из сил, которая дана нам. Скажи любой молодке, что такая штучка облегчает схватки, и боли наверняка уменьшатся.

– Даже если роды пойдут плохо?

Женщина допила вино, неторопливо отерла губы и проговорила:

– Я продаю не чудеса, а надежду. Иногда умелой повитухе удается спасти мать и дитя в трудных случаях, а коли нет, значит, на то Господня воля, и никакая вера в мире ничего не изменит. – Она сопроводила эти слова важным кивком и кинула на Кэтрин проницательный взгляд. – Как только тебя увидела, сразу подумала, что ты, верно, и есть девушка лорда Оливера. Откровенная, говорил он мне, и умная. Выглядит душкой, сразу и не поверишь, что упряма, как бык.

Лицо Кэтрин вспыхнуло от одновременного наплыва разных эмоций, между которых не последними были смущение и гнев. С какой стати Оливеру было обсуждать ее с другими? Кроме того, молодая женщина растерялась.

– Я не его девушка, – холодно сказала она, – и он не имел права обсуждать меня за моей спиной.

– Ох, да не воспринимай ты это так, – добродушно посмотрела на Кэтрин Этельреда – Ты просто произвела на него огромное впечатление, вот и нужно было хоть с кем-то поделиться.

– Но почему с вами? Я не понимаю.

– Я знаю лорда Оливера с того момента, как приняла его в свой передник в те времена, когда жизнь была еще безопасной. И помогла родиться его старшему брату, Господи упокой его душу. – Старушка перекрестилась. – Теперь только молодой господин Оливер и остался, а в замке, который должен был принадлежать ему, сидит один из безбожных наемников Стефана.

Кэтрин нахмурилась, чувствуя себя окончательно сбитой с толку. Старушка похлопала ее по руке.

– Зимой мне пришлось бежать из своего старого домика, вот я и очутилась в Бристоле. В войсках всегда найдется спрос на знахарку и повитуху. Мое искусство и доброе словечко Оливера дало мне работу не только в лагере, но и замке. Он позаботился, чтобы я не умерла с голоду.

Только теперь Кэтрин сумела связать упоминание Оливера о некой Этельреде с образом повитухи. Она уставилась на сидящую рядом с ней старуху, одна рука которой держала чашу, другая лежала на коленях и слегка дрожала. Единственное, что было в ней от образа темноволосой искусительницы, – это пронзительные черные глаза. Злость и настороженность тут же уступили место разочарованию и вместе с тем небывалому облегчению.

– А я подумала, что вы его зазноба, – рассмеялась Кэтрин.

Этель тоже рассмеялась громким лающим смехом, который заставил других женщин осуждающе покоситься в их сторону.

– Господи помилуй, зазноба! Ну да, сознаюсь, держала я его голеньким в руках, когда он только что родился. И надо сказать, более громких воплей мне слышать не доводилось.

Старушка вытерла глаза рукавом и закашлялась.

Ее веселость была так заразительна, что молодая женщина тоже рассмеялась – может быть, чтобы не заплакать. Успокоиться было не просто, однако прежде чем смех перешел в истерику, Кэтрин успела найти среди обрезков ненужный кусочек льна, тщательно вытерла глаза и нос и решительно сменила тему.

– Оливер сказал, что ты дашь мне сонное зелье для Ричарда.

– Да, я принесла его. – Этельреда порылась в сумке, которая висела у нее на плече, и извлекла из нее небольшую кожаную фляжку с пробкой. – Хватит четырех капель на чашу вина, а остальное сделают время и молодое здоровье.

Кэтрин вынула пробку и понюхала содержимое.

– Что это?

– В основном белый мак. Молодой господин Оливер привез из Святой Земли большие запасы. В небольших дозах он вызывает сон, но в больших количествах может быть опасен.

Кэтрин кивнула.

– Жалко, что я так мало знаю о травах, – проговорила она с оттенком зависти. – Моя мать научила меня кое-чему, однако, если ей нужно было лекарство, она, как правило, ходила к знахарке из замка или обращалась в аббатство.

Старуха проследила, как молодая женщина закупоривает фляжку и осторожно кладет ее рядом с собой.

– Тебе действительно хочется узнать? – спросила она и быстро добавила: – Это не пустой вопрос.