Крещение огнем. Вторжение из будущего - Максим Калашников Страница 18

…Блиц-язык — не столько сленг, сколько совершенно новый язык. Леске настолько же груб, дик, жесток, беспредельно агрессивен в словах, насколько нацисты таковы в делах. Он не только нарушает основополагающие законы немецкого синтаксиса и грамматики. Он делает всякое нормальное, чистое слово, напряженнее, резче, жестче — кто сказал бы: «горячее». Хотя трудно приводить примеры в отрыве от контекста, все же вот два случайных экземпляра. Леске почти никогда не говорит о том, что его самолет летит. Он — на марше. Это — нацистский прием для выражения их агрессивности и самоуверенности. А английские летчики никогда не атакуют. Они нападают на нацистов из засады.

Этот новый немецкий, этот блиц-язык, без сомнения, был порожден в скорости и стремительности нацистских методов и вообще всего строя немецкой жизни с 1933 года. Это своего рода реминесценция экспрессионистской Германии первых послевоенных лет (после Первой мировой — прим. Авт..), которая, в свою очередь, возникла из скорости, нервозности и беспорядка того периода. Экспрессионистская Германия пыталась выразить многое в нескольких словах. Но блиц-язык говорит то, что она захотела высказать в претенциозных и разгоряченных словах…» — написал в предисловии к изданию Курт Рейсс.

Отдадим должное Гитлеру и его соратникам: они очень тонко схватили эстетическую и психологическую атмосферу своей эпохи, по хаотичности и безумию так похожую на наши нынешние дни. В те дни все молились на силу, скорость, стремительность и дерзость. Одним из духовных отцов итальянского фашизма стал поэт-футурист Маринетти, призывавший молиться на гоночный автомобиль и бешеное вращение гироскопа. Тогда рождается культ отчаянных пилотов и спортивные страсти — культ атлета-сверхчеловека. Та же эстетика скорости, секса, спорта и дерзости читается даже у антинациста Ремарка в его «Трех товарищах». Какое-то почти эротическое чувство к мощным ревущим моторам… Впрочем, 1920-е годы — это действительно первая сексуальная революция в мире, годы утонченного разврата и смелых экспериментов в постелях. Как здорово написал профессор и выдающийся современный историк Андрей Фурсов, новая эпоха несла новый стиль — смесь скорости, насилия и оргии.

Мир замирал в страхе и восторге перед картинами будущего: жестокого, решительного, сильного. От эротики, смешанной с насилием и смертью. Лени Рифеншталь снимается в фильмах, где воспеваются суровые и мужественные альпинисты, высшие люди, противостоящие скучным, убогим и низменным жителям долин. Потом она воспоет атлетов-сверхлюдей в фильме «Олимпия» 1937 года. Воспеваются гении-злодеи и дерзкие изобретатели, покоряющие Землю. Появляется эстетика, совмещающая пулеметы и роскошь, дикий секс, садизм и полеты на головокружительной скорости. В США кино зачаровывает зрителя эстетикой гангстерских погонь на мощных автомобилях и перестрелками из пистолетов-пулеметов. Это настроение прекрасно уловил и гениальный Алексей Толстой в романе «Гиперболоид инженера Гарина» (1927 г.).

«…На пути от каменного угля до пирамидона, или до флакончика духов… — лежат такие дьявольские вещи, как тротил и пикриновая кислота, такие великолепные штуки, как бром-бензил-цианид, хлор-пикрин, ди-фенил-фтор-арсин и так далее и так далее, то есть боевые газы, от которых чихают, плачут, срывают с себя защитные маски, задыхаются, рвут кровью, покрываются нарывами, сгнивают заживо…»

Это американский химический магнат Роллинг говорит любовнице Зое Монроз. А вот эстетический манифест из того же романа:

«…Клянусь горчичным газом, который выжег мне спину у дома паромщика на Изере, — современная проститутка, если хочет стать шикарной, должна поставить в спальне радиоппарат, учиться боксу, стать колючей, как военная проволока, тренированной, как восемнадцатилетний мальчишка, уметь ходить на руках и прыгать с двадцати метров в воду. Она должна посещать собрания фашистов, разговаривать об отравляющих газах и менять любовников каждую неделю…»

Помнится, автора этой книги эта эстетика в романе Толстого глубоко потрясла еще в 1970-е, рождая в детском воображении образы нагих женщин и страшного оружия. Образ ослепительно, по-древнеримски роскошного Золотого дворца, на крыльях которого в башенках стоят смертоносные лучеметы-гиперболоиды, навсегда связался у меня с эстетикой того времени.

Вспомним героику 20-х и 30-х годов. Вперед выдвигается фигура отважного до безумия летчика, который совершает немыслимые перелеты. Умами владеют Чарльз Линдберг и Валерий Чкалов — светловолосые арийцы с лицами римских воинов. А рядом с ними — фигуры валькирий, прекрасных женщин в летных комбинезонах и кожаных шлемах. Королевы воздуха — Валентина Гризодубова, Амалия Эрхарт, Полина Раскова, Ханна Райх. Все выше, и выше, и выше! Мы рождены, чтоб сказку сделать былью! Русские летчики покоряют Арктику, Ричард Бэрд летает над суровыми льдами Антарктики, дирижабль «Норге» проплывает над Северным полюсом. И уже Гитлер носится над Германией на самолете, поражая воображение немцев — хотя и пассажиром.

Дух спорта, юности и силы — вот энергии, подпитавшие люфтваффе. Немцы смело идут на соревнования, поражая мир рекордами быстроты своих истребителей и сигарообразных гоночных автомобилей. Да, все это — техника не массового, а штучного производства. Но каждая выигранная гонка наносит сильнейший психологический удар по потенциальным противникам.

Вот вам тот самый экспрессионизм, из которого и вырастет и блиц-язык Леске, и сам феномен Люфтваффе — сообщество ницшеанских воинов-сверхчеловеков, смелых, жестоких и чувственных, способных и ласкать крутобедрых фрау, и твердо управлять обтекаемыми телами «мессершмиттов» да «юнкерсов». Самолеты, эти сгустки научно-технического прогресса, агрессии, эстетики сошедшего с ума мира и молодости, стали символом эпохи. Самолет соединял в себе плавные, обтекаемые изгибы корпуса, так похожие на очертания нагого женского тела — и смерть в виде ливня пуль и воющих бомб с неба. Силуэт «Мессершмитта-109» напоминал напряженный фаллос. Гитлеру и Герингу удалось создать гениальный сплав, «вывихнувшись» вместе с эпохой, поняв то, что не смогли осознать их толстопузые, консервативные противники, пленники старомодных вкусов и представлений! И нам, коль мы в нынешнем безумном мире создадим Сверхновую Россию, надо хорошо мотать на ус уроки тех лет.

Люфтваффе создавались именно как «эстетическое оружие», способное поражать воображение. В этом смысле они были лишь частью грандиозного психологическо-пропагандистского мероприятия, каковым и был, в сущности Третий рейх — страна хотя и развитая, но небогатая. Не имея неограниченных ресурсов и обладая не самым большим населением в мире, немцы времен Гитлера решили использовать психологию — и для разгрома врагов, и для мобилизации собственного народа. «Гитлер … был настоящим фронтовиком, отличным психологом, знающим армейскую специфику, он в «первой жизни» был еще и художником. Наверное, именно такое сочетание знаний и способностей позволило ему в кратчайшие сроки создать культ немецкого непобедимого солдата. Прежде всего, он разработал, как бы сейчас сказали, фирменный стиль своего Тысячелетнего рейха. Это был до мельчайших подробностей продуманный проект. Все, начиная от названий боевых операций, девизов, имен подразделений и заканчивая пуговицами, было подчинено единой постановочно-дизайнерской идее и выполнено на высочайшем уровне. Нельзя не отдать должное его таланту, это был настоящий злой гений.