Другая история литературы. От самого начала до наших дней - Дмитрий Калюжный Страница 18

На следующую ночь его брат, человек с железными ногтями пошел один, чтобы красть в ханском амбаре. А хан, одевшись в плохие одежды, стоит у угла амбара. Тот спросил:

«Это вы зачем тут?»

Хан ответил:

«Сходи и посмотри через окошко, что мои сановники делают?»

Человек с железными ногтями запропал, затем пришел и говорит:

«Ваши сановники на печи расставляют что-то в склянках, и сговариваются, что завтра, когда хан придет, заставим его выпить».

Хан сказал:

«Отправляйся со мной, а когда мне нальют того, что в склянке, я, раз хлебнув, выброшу на северную стену, а ты отруби головы всем сановникам».

И дал хан тому молодцу золотой свой меч.

Наутро сановники посадили хана на золотую повозку и, отвезя в его дом, подали ему что-то из склянки. Хан раз хлебнул и выбросил на северную стенку, а молодец отрубил тем сановникам головы.

После того хан спрашивает:

«Что же ты возьмешь у меня?»

Молодец отвечает:

«Ничего я с вас не возьму, а буду жить по-прежнему вором».

Хан сказал ему:

«Коли ты такой великий вор, то сходи и укради золотую душу у Шолмос-хана».

Молодец сел на лодку и поплыл. Плыл он, плыл и вот видит дворец. Пошел к нему. А там железная дверь. Он вошел в железную дверь. Дальше серебряная дверь; он и в серебряную дверь вошел; дальше золотая дверь; он и в золотую дверь вошел. Сидит там Шолмос-хан с рогами в семь сажен, с тремя глазами, золотую свою душу он спрятал в правую стену и говорит:

«В мой дом ни мошка, ни муха не залетала, а как же ты вошел?»

«С лекарством на большом пальце, со снадобьем на указательном пальце».

Шолмос-хан испугался и стал чай варить, а молодец взял его золотую душу и вышел. А Шолмос-хан остался, взывая:

«Ах! Золотая душа моя!»

Молодец сел на лодку и поплыл. Видит опять дворец. Пошел к тому дворцу, вошел в железную дверь, вошел в серебряную дверь, а когда в золотую дверь вошел, сидит там сын Шолмос-хана, с рогами в шесть сажен, с тремя глазами, и говорит:

«В мой дом не залетали ни мошка, ни муха, а ты как вошел?»

Молодец отвечает:

«У меня на руках лекарство и снадобье».

«А почему это у тебя только два глаза? Сделай, чтобы и у меня было два».

Тот растопил свинца полный семимерный котел, положил сына хана лицом вверх, вылил котел на все его три глаза, а сам побежал прочь; вышел через золотые двери, вышел через серебряные двери, а как хотел выйти через железные двери, железная дверь не открывается. Войдя в восточное помещение, подлез он под холощеного козла, привязался за его бороду и видит: ослепший сын Шолмос-хана говорит:

«Верно, ты в козлином помещении, я убью тебя».

Он похватал козлов и повышвырнул их вон; да и холощеного козла тоже вышвырнул прочь, а с ним и молодца. Тогда молодец, дразня его, запел: «Что, взял? Что, взял? Вот так ты! Привязавшись за козла, ушел я, что, взял, что, взял, вот так ты!»

Сын Шолмос-хана говорит:

«Теперь уж ни один из нас другого не победит, я тебе дам этот золотой меч».

Молодец отвечает:

«Брось мне его!»

«Когда что-нибудь дают, то разве не из рук берут?»

Молодец подошел, схватился за меч и прилип. Но он отрезал себе руку, отбежал и дразнит Шолмоса:

«Что, взял, что, взял, вот так ты!

Отсек я руку, ушел, что, взял, что, взял, вот так ты!»

Молодец сел на свою лодку и поплыл к дому. Опять видит дворец; пошел к тому дворцу, вошел через железные двери, вошел через серебряные двери, вошел через золотые двери, и сидит там дочь Шолмос-хана, с рогами в пять сажен, с тремя глазами, и говорит ему:

«Стань скорее моим мужем!»

Он сделался ее мужем. Жена его каждый день ходила есть людей. И вот она родила мальчика с рогом в две сажени, с тремя глазами. Мальчик тот был плакса. Всякий раз, как уйдет жена есть людей, молодец взойдет на дом и смотрит, а ребенок заплачет и заставляет его в дом возвращаться. Раз, когда жена ушла и взошел он на дом, посмотреть, ребенок не заплакал. Он сел в лодку и быстро поплыл.

Жена, вернувшись домой, перерубила мальчика по середину, и нижнюю часть его тела бросила вдогонку за своим мужем. Мальчик догнал и прикрепился к лодке. А молодец перерубил поперек лодку, сел на одну половину, быстро приплыл к своему хану и отдал ему душу Шолмос-хана».

Таково большинство из 23 рассказов, записанных со слов самих рассказчиков А. Д. Рудневым и опубликованных во втором и третьем выпусках его книги «Хори-бурятский говор» 1913 года. Не правда ли, мы спускаемся к самым началам человеческой культуры? Из всего «буддийского литературного комплекса» в эту сказку внедрилось только слово «душа», заменившее в тексте некий золотой предмет, который до этого, несомненно, должен был украсть «молодец с железными ногтями». И металлические ногти, и металлическая «душа» выдают нам время первичного появления сказки, это эпоха перехода от использования камней к металлам.

Так и должно быть: национальные литературы начинаются с компилятивных произведений (значительную часть которой составляют вставки, рассказы действующих лиц и т. п.), не достигающих уровня большой эпической формы. Такие, как саги «Угон быка из Куалнге» и «Повесть о кабане Мак-Дато», а также «Родовые саги», где персонажи группируются по семейно-родовому и что, как правило, совпадает, территориальному признакам.

Затем появляются «суставчатые» произведения, вроде сказок «Тысяча и одна ночь» или индийских «Сказок попугая». Причем приобрести подобный вид, когда ранее раздельные сказки объединяются некой общей нитью, они могут лишь в руках умелого литератора, хорошо владеющего письменностью и уверенного, что у скомпилированного им произведения будут читатели.

Позже появляются экстатические стихи и молитвы, еще не оформленные в поэмы и драматические произведения, но они не исключают из оборота первичных сказок, которые продолжают свое развитие, усложняясь, принимая новые формы. Приведем для примера стихотворную русскую сказку о Волхе Всеславьевиче. Что интересно, являет нам этот Волх чистейшее колдовство, хоть никаких «религиозных сводов» ему и не предшествовало.

… А втапоры княгиня понос понесла,

А понос понесла и дитя родила.

А и на небе просветил светел месяц,

А в Киеве родился могуч богатырь,

Как бы молодой Волх Всеславьевич;

Подрожала сыра земля,

Стряслося славно царство Индейское,

А и синее море сколыбалося

Для-ради рожденья богатырского

Молода Волха Всеславьевича;

Рыба пошла в морскую глубину,

Птица полетела высоко в небеса,