Битва при Молодях. Неизвестные страницы русской истории - Александр Гапоненко Страница 18

– У нас братчина. Каждый делает свой взнос за обед. Если хочешь быть зван на пир, то с тебя тоже взнос. Можешь его сделать этой самой бочкой рейнского. Не хочешь идти на обед – увози вино обратно, – холодно заметил присутствовавший при взвешивании серебра Хворостинин.

Попасть на званый обед к наместнику было престижно, раньше Йосифа на такие мероприятия не звали, поэтому он молча достал из висевшего на поясе кожаного кошелька горсть новгородских денег, отсчитал сто штук и высыпал в одну из бочек.

– Степан, неси золото, – дал после этого команду Хворостинин.

Слуга взял у наместника ключик, сходил в камору, принес оттуда турецкую кожаную сумку и высыпал ее содержимое на стол. Йосиф пересчитал монеты и обнаружил, что одного золотого не хватает.

Хворостинин приказал Степану взвесить чуть меньше фунта серебра взамен того султания, что он отдал Евдокии. Йосиф сгреб серебро себе в карман, сложил золотые обратно в кожаную сумку, перекинул ее широкий ремень через плечо, кивнул присутствовавшим головой в знак прощания, надел шляпу и молча побрел к выходу, опираясь на свой посох.

– Йосиф, – окликнул его у самой двери Хворостинин. – Так ты доволен нашей сделкой или нет?

Меняла обернулся и стал, по привычке, жаловаться:

– Ой, что это была за сделка, князь? От нее слезы одни, а не доход.

– А еще одну, более выгодную сделку хочешь сегодня заключить? – предложил, как бы нехотя наместник.

Йосиф от неожиданности опешил, повернулся и посмотрел на Хворостинина.

– Степан, принеси товар, что у нас есть на продажу, – попросил Дмитрий Иванович своего слугу.

Степан вернулся в камору, принес оттуда три лучшие соболиные шкурки и положил их на стол. Шкурки были с густым, длинным, без единого изъяна черными волосками, которые заканчивались серебряными концами. Такой знатный мех можно было пустить не только на боярскую шапку или шубу, но и подбить им саму королевскую мантию.

Увидев столь редкий соболиный мех, Йосиф опустил сумку с золотыми монетами на пол прямо у двери, вернулся к столу, запустил свои длинные, худые, густо покрытые веснушками кисти рук в одну из шкурок и стал тихонечко перебирать пальцами мех.

– Откуда у воеводы такая хорошая мягкая рухлядь? – вкрадчивым голосом стал выяснять меняла, не отрывая глаз от соболиного меха.

– Царю из Сибири прислали ясак, а он мне дал часть для продажи. Может быть, купишь? – с деланным простодушием спросил Хворостинин. – Только я по дешевке мех не отдам.

– Сговоримся, наместник, по цене, сговоримся, – ответил ему меняла, продолжая перебирать мех пальцами. – Много ли у тебя этой мягкой рухляди?

– Здесь двадцать сороков. Потом царь еще обещал прислать, – затягивал Хворостинин торговца в свои сети.

– Мне нужна монополия на торговлю сибирской пушниной в Европе, – неожиданно выпалил, не сдержав одолевавшее его чувство наживы Йосиф.

– Право на монопольную торговлю только царь дает. Но я могу похлопотать перед ним об этом, если ты мне на вырученные от продажи этой пушнины деньги нужный товар из Европы привезешь, – поставил условие Дмитрий Иванович.

– Что за товар, князь? – спросил Йосиф, продолжая гладить соболиный мех.

– Сабли турецкие, шлемы персидские. Всего по триста штук, – стал перечислять Хворостинин. – Пистолеты немецкие двуствольные, тоже триста пар. Кое-какое снаряжение воинское. Отдам тебе половину соболей на продажу, а ты мне в залог оставишь только что полученное золото. Как заказанный товар привезешь, так вторую партию пушнины заберешь, а потом я залог тебе верну. Сделку письменно оформим. Степан договор составит – он юрист с европейским образованием.

– Так меня, Дмитрий Иванович, король польский Сигизмунд на первом попавшемся дереве повесит, когда узнает, что я русским оружие везу, – с деланным страхом сказал Йосиф, но рук от соболиной шкурки не отдернул.

– Сигизмунд сейчас при смерти, в Речи Посполитой великая замятня, она заключила перемирие с Московским царством. До тебя и твоей торговли никому дела нет. Надо будет только посулы не жалеть на границе для таможенной стражи, а ты, я слышал, в этом деле великий знаток, – поучал еврея Хворостинин.

«А не из наших ли он? – невольно подумалось Йосифу, когда он услышал поучения князя. – Больно ловко выкручивает сделку в свою пользу!»

Потом, бросив взгляд на черную рясу Хворостинина и на висевшую в красном углу палаты икону Спасителя, отмел прочь крамольную мысль о еврейском происхождении князя.

Возможность стать монопольным продавцом сибирской пушнины в Европе захватила менялу так сильно, что он решил уступить князю в этой небезопасной сделке. Они долго торговались, пока не сошлись в цене на все товары. Наконец, ударили по рукам.

– А что тебе во второй раз привезти из Европы? – задал меняла после этого вопрос князю.

– Даже не знаю, Йосиф, – честно признался Хворостинин. – Мне добрых воинов еще надо где-то достать, но ими купцы не торгуют.

– Почему не торгуют, наместник? Очень даже торгуют. Есть у меня один молодой ливонский рыцарь, родом с острова Эзель. Зовут его капитан Юрген фон Фаренсбах. Он должен мне много денег. Так вот, капитан может набрать за деньги отряд немецких рейтар и привести их к тебе. Немецкие рейтары хорошие воины – ты не пожалеешь.

– Это неплохое предложение, – обрадовался Хворостинин. – Зови сюда этого Юргена, будем с ним договариваться.

Йосиф замялся:

– Есть одно маленькое препятствие тому, чтобы он сюда приехал.

– Какое препятствие? – удивленно спросил наместник.

– Он по распоряжению царя в тюрьме сидит в городе Дерпте и ждет, когда его кто-нибудь оттуда выкупит.

Хворостинин громко засмеялся:

– Рассмешил ты меня, Йосиф. Хочешь, чтобы я твоего должника выкупил, да еще и долг за него заплатил?

– Ты, наместник, не смейся, – стал уговаривать князя меняла. – Юрген, правда, храбрый и талантливый командир. Служил в Германии, Франции, Австрии, хорошо знает европейское военное искусство. Он легко наберет для тебя три сотни тяжеловооруженных всадников. А обмануть он нас не обманет, поскольку заложил мне свой родовой замок и земли. Коли ты его из плена высвободишь, то я с тебя за посредничество денег не возьму даже. Все деньги от продажи второй партии пушнины потратишь на жалование немецким наемникам.

Хворостинин, продолжая улыбаться, ответил:

– Хорошо, я напишу Ивану Васильевичу, чтобы он отпустил ко мне твоего капитана Фаренсбаха и разрешил ему набирать наемников в Ливонии. Только, если твой капитан сбежит, то ты свой залог обратно не получишь.

Переговорщики опять ударили по рукам.

Йосиф оставил сумку с турецким золотом в приемной палате и попросил Хворостинина дать ему через четыре дня десяток стрельцов, чтобы охранять сани с пушниной во время пути до границы. На границе его должны были встретить литовские стражники.