Элджернон, Чарли и я - Дэниел Киз Страница 18

– Как знать, как знать. Только надо же и саморедактурой заниматься! Многие наши писатели второго эшелона получают по центу за слово – однако начисляется гонорар после редактуры, а не за невычитанный текст! Объясните своему протеже, чтобы впредь перетряхивал каждую страницу – пусть выпадут все слова, а то и целые предложения, без которых можно обойтись. Только так и получаются стóящие тексты.

– В стиле Хемингуэя, сэр.

– Вот именно. Хэм однажды сказал: если чего-то не знаешь, в тексте будет дырка. А если знаешь, но намеренно не пишешь – текст становится сильнее.

– Так вот как он эффекта добивался – вытряхивал лишнее!

Эрисман кивнул, шлепнул мне на стол папку рукописей для «Вестерн сториз», взял вычитанные тексты для «Бест спортс сториз».

– Жаль, что Хемингуэй не писал о спорте, – посетовал я.

Эрисман вскинул брови.

– Как же не писал! Пускай это ваше юное дарование прочтет хотя бы рассказ «Мой старик» – о скачках или «Недолгое счастье Фрэнсиса Макомбера» – о львиной охоте. Или вот о боксе – «Пятьдесят тысяч». Да еще один из величайших романов, «И восходит солнце» – о корриде. Там совершенно бесподобная сцена забега быков в Памплоне. Ну и не забудем «Старика и море» – о рыбалке в открытом море.

– Я как-то не думал, что эти произведения… гм…

– Являются коммерческой литературой? Дэн, мы о стиле говорим. Чтобы окунуться в чистейший стиль, который принес Хэму Нобелевку по литературе, прочтите – то есть посоветуйте прочесть своему протеже – рассказы «Убийцы» и «Там, где чисто, светло».

– Я… я ему скажу…

– Все, мне пора. На следующей неделе жду подборку для «Марвел сайенс фикшн». Пообедаем в «Чайлдс».

Он ушел, а я сел к столу, несколько раз глубоко вдохнул и вернулся к кипе научно-фантастических рассказов в серых папках. Один рассказ был написан Лестером дель Реем.

Поскольку Лестер сосватал меня Эрисману, я с энтузиазмом взялся за его произведение. Сюжет отличался оригинальностью, сцены захватывали, только вот странное дело – мне показалось, что слов слишком много. По выражению Эрисмана, страницы следовало перетрясти. Я позвонил Скотту, сообщил, что в восторге от рассказа, но считаю, ему не повредит небольшая доработка; буквально минимальная.

В трубке повисло молчание. Наконец, со зловещей расстановкой, Скотт произнес:

– Лестер… никогда… ничего… не дорабатывает. Ему платят по два цента за слово. Авторы, которые принимают редакторскую правку, получают всего по одному центу.

– Понятно.

– Берешь рассказ?

Я глубоко вдохнул. С моей стороны отказаться было бы дерзостью – но я не мог пойти против своего хваленого чутья.

– Нет, Скотт. В том виде, в каком он есть, я его не куплю. Извини.

– Не извиняйся, Дэн. Просто я хотел тебе первому предложить рассказ дель Рея. В другом журнале его с руками оторвут.

Скотт действительно без труда продал тот рассказ.

Я решил, что пора обзавестись собственным литагентом, поэтому отправил Скотту три своих рассказика. По ответному письму длиной в две с половиной страницы можно судить о степени моей тогдашней наивности. Скотт Мередит, а скорее, один из его редакторов назвал мой стиль «многообещающим», однако счел, что сами рассказы «не дотягивают до рыночного уровня». Далее следовал разбор всех трех рассказов. Ни один из них никогда не публиковался – они и впрямь были написаны непрофессионально, этаким подмастерьем от литературы. Агентского контракта мне не прислали. Мередит сказал, что ему не хочется меня связывать, да и себя тоже.

Я сочинил новый рассказ, «Кое-что взаймы» ^[21], и предложил его другому агенту, который специализировался на научной фантастике. Фредерик Пол из «Литагентства Дирка Уайли» сообщил о своих впечатлениях.

Проблема с рассказом, объяснял он, следующая: рассказ написан в духе Рэя Брэдбери – а ведь никому, кроме Брэдбери, не дозволено писать в духе Брэдбери. Правда, Фредерик подсластил пилюлю, пообещав все-таки продать «Кое-что взаймы». Фредерик добавил, что я способен на большее и что лично он с нетерпением ждет следующего моего рассказа.

В тот вечер, листая дневники, я наткнулся на клочок бумаги с каракулями: