Наполеон. Заговоры и покушения - Сергей Нечаев Страница 18

Весьма интересная версия, достойная самого лихо закрученного приключенческого романа. Впрочем, она не подтверждается никем, кроме самого Наполеона, и мы оставим ее на совести ее автора.

* * *

Наполеон вновь и вновь просматривал списки арестованных подозрительных личностей. Они были сгруппированы по провинциям и департаментам. Все-таки полиция умела, если хотела, работать аккуратно. В таблице под названием «Приморская Сена — Нормандия» взгляд первого консула вдруг остановился на фамилии некоего часовщика Троша из Дьеппа, активного эмиссара роялистов. Это имя ему недавно называл государственный советник Реаль. В примечании было указано, что у этого Троша был сын, и он вполне мог пойти по стопам арестованного отца.

— Смотрите, что я нашел, — сказал Наполеон вновь вызванному Реалю, указывая пальцем в имя Троша. — Не нужно далеко ходить: вот человек, который нам нужен. Вернее, не он сам, а его сын.

Приказ задержать юного Троша и срочно доставить его в Париж в тот же час был отправлен по телеграфу супрефекту города Дьепп.

Доставленный к Реалю Трош-сын, которому оказалось всего 18 лет, сначала все упорно отрицал, но когда ему организовали очную ставку с Керелем, тут же узнал его и рассказал полицейским все, что знал. Его роль была настолько проста, что ему совершенно не хотелось брать на себя ответственность за все происходящее. Дрожащим голосом он сообщил, что проводил одного из прибывших из Англии в Бивилль, там был дом одного моряка, где они провели весь день. С наступлением темноты они добрались до ближайшей фермы, а потом он оставил прибывшего и отправился назад. Также он сказал, что слышал, будто в районе Дьеппа состоялось уже три высадки с английского корабля, а теперь все ждут четвертую.

В тот же день Реаль подробно пересказал все первому консулу. Тот выглядел озабоченным и, отпуская Реаля, приказал:

— Найдите Савари! Пусть он срочно зайдет ко мне.

Адъютант Наполеона, ставший совсем недавно генералом, не заставил себя долго ждать и нашел его за столом перед картой Нормандского побережья Франции. Первый консул подробно объяснил Савари, чего хочет. В завершении он сказал:

— Поезжайте туда немедленно. Каждое утро информируйте меня обо всем, что вам удастся разузнать. Они все должны быть арестованы прямо на берегу. Нельзя допустить, чтобы вновь прибывшие вошли в контакт с местными бандитами.

* * *

Савари отбыл из Парижа в семь часов вечера, сопровождаемый отрядом элитных жандармов, переодетых в штатское. С собой он взял и юного Троша.

Позже Савари вспоминал:

«По дороге он с настоящей наивностью рассказывал мне о своей судьбе. Он только сейчас понял, что его втянули в интригу, которая могла привести его на эшафот, и теперь готов был проявить максимум усердия, чтобы расставить ловушку тем, кто должен был прибыть».

Вечером следующего дня они уже были в Дьеппе. Супрефект полиции этого порта на берегу Ла-Манша встретил их и повел к пристани.

— Откуда они могут появиться? — спросил Савари. Супрефект указал куда-то поверх его плеча, и, приглядевшись внимательнее, Савари рассмотрел на море два слабо мерцавших огонька.

— Английский парусник, — сказал супрефект своим сиплым надтреснутым голосом. — Он уже несколько дней курсирует в районе Дьеппа и соседнего городка Трепор.

Трош с готовностью подтвердил, что это именно тот корабль, с которого были осуществлены три предыдущих высадки. Но на этот раз парусник не подходил близко к берегу. Приказав местным полицейским продолжать быть начеку, Савари, оседлав лошадь, помчался в Бивилль, сопровождаемый Трошем и жандармами.

Бивилль был угрюмым приморским городком, открытым всем ветрам, сумрачным и неприветливым. Собственно, состоял он из одной единственной улицы, и однообразие серых домиков, крытых одинаковой черепицей, нарушали лишь скалы — темная масса скал и рифов, похожих на гигантских солдат в остроконечных шлемах. Более безрадостной и скучной местности Савари еще не приходилось видеть.

Местные жители смотрели на чужаков со смесью любопытства и страха. Над домом, на который указал Трош, поднимался тонкий столб дыма. Значит, в доме кто-то был. Дом был расположен очень удачно: он был самым крайним в городке, находился в двух шагах от моря, в него легко можно было войти и выйти, оставшись незамеченным. Два небольших окошка, дверь и облезлый бочонок для сбора дождевой воды. Казалось бы, ничего особенного. Но когда Савари подобрался поближе, он увидел, что окна оснащены тяжелыми засовами, а старая дверь обита железом. Весьма странные меры предосторожности для дома простого моряка.

Подобравшись совсем близко, Савари осторожно прильнул к оконному стеклу и заглянул внутрь. Довольно большая комната, освещенная бледным светом, была совершенно без мебели, если не считать большого стола и нескольких деревянных ящиков. На столе стояла корзина, из которой соблазнительно выглядывал окорок (ветчина), коврига хлеба и горлышко бутылки. Трош рассказал, что именно так встречают эмиссаров Лондона:

— Они должны скоро прибыть, я же говорил вам. Нужно следить за приливом.

Время поджимало, и Савари решил посмотреть, есть ли кто внутри. Он приказал жандармам окружить дом и подтолкнул Троша вперед. Тот сначала замялся, но потом медленно открыл дверь и вошел…

К счастью, в доме была лишь жена хозяина, которая знала Троша и, ни на секунду не сомневаясь, что перед ней вновь прибывшие, спросила того, сколько человек высадилось на этот раз.

— Я прибыл не с берега, — ответил ей молодой человек.

— Тогда, если вы туда пойдете, вы найдете там малыша Пажо. Он ждал вас здесь, а час назад пошел на берег вместе с беззубым Жаком.

Малыш Пажо был приятелем Троша, и его функции ограничивались тасканием багажа прибывающих из Англии. А на Жака вообще можно было не обращать внимания: это был местный сумасшедший, он ходил за малышом Пажо, как собачка, потому что тот не ругался и не прогонял его, как это делали все остальные жители Бивилля.

Начало быстро темнеть, и Савари решил посмотреть на место, где ожидалась высадка. До берега моря было всего несколько минут хода. Резкий, влажный, пронизывающий насквозь ветер дул ему в лицо, и генерал, укутанный в длинный черный плащ, поежился. Резкий запах морских водорослей щекотал ноздри. Вдруг до него донесся чей-то голос. Факелов и фонарей, чтобы не выдать себя, с собой не взяли. К тому же море и берег были затянуты густым туманом. Куда ни кинь взгляд — всюду туман. Трошу показалось, что он узнал голос Пажо, но вот, с кем он говорил и сколько всего человек было с ним, он не знал. Савари приказал жандармам спрятаться по обе стороны от тропинки и приготовить оружие. Говорившие приближались. Их было двое. Савари отдал короткий приказ, и идущие от моря были тотчас же повалены на песок. Малыш Пажо и его спутник не успели ничего понять. Их лица были страшно бледными, волосы слиплись, а с одежды струйками стекала вода.

— Какого дьявола! — сумел, наконец, выдавить из себя малыш Пажо, поочередно переводя неуверенный взгляд то на Троша, то на неизвестных ему вооруженных людей.