Его Величество - Владимир Васильев Страница 17

К вечеру лидеры общества вновь собрались в доме Власова у Синего моста на первом этаже в кабинете Рылеева — узкой комнате с кожаным диваном, письменным столом, книжным шкафом и печкой. Мятежники чувствовали себя в безопасности. Окна комнаты выходили на задний двор, где кроме грязно-желтых стен соседнего дома ничего не было видно. Соседство было надежное — Российско-Американская компания, с представителями финансовых кругов которой они поддерживали хорошие отношения.

Худое скуластое смуглое лицо Рылеева резко выделялось на фоне стены дома… Его цыганистые глаза, выглядывающие из-под густых черных бровей, горели огнем. Он продолжал:

— …У Николая нет поддержки в гвардии. Это наш главный козырь. За время своего командирства великий князь успел переругаться со всеми гвардейцами, особенно с офицерами. В лейб-гвардии Измайловском полку помнят, как в 1820 году 52 офицера, оскорбленные его грубостью, заявили желание уйти в отставку. Или совсем недавний скандал: оскорбление командира 3-й гренадерской роты лейб-гвардии Егерского полка капитана Норова в 1822 году. Там офицеры писали заявления о переводе из гвардии в армию. Будучи командиром 2-й гвардейской дивизии, великий князь своим дерзким отношением к солдатам и офицерам всех настроил против себя.

Есть еще новость: 14 декабря 2-й батальон финляндцев, которым командует старинный член нашего общества Моллер, будет нести караул во дворце и в присутственных местах вокруг дворца, в том числе возле Сената. Как начальник всех караулов, полковник Моллер может пропустить во дворец верную нам воинскую часть. Таким образом, у нас появляется возможность в день восстания взять под контроль резиденцию Николая, а также Сенат.

После встречи на квартире Рылеева, мятежники соберутся на квартире Оболенского, потом у Каховского и снова придут к Рылееву. Будут проходить инструктажи офицеров, уточняться маршруты передвижения восставших полков по городу, задания руководителям групп, ответственных за захват Зимнего дворца, Сената.

У отставного поручика Каховского собирались те, кто должны поднять на мятеж измайловцев и гренадеров. В подчинении Петра Григорьевича были люди, отважившиеся на захват Зимнего дворца. Произносили фамилии Якубовича, Булатова, братьев Бестужевых…

Штабс-капитан Александр Иванович Якубович и полковник Александр Михайлович Булатов были теми офицерами, которых в мятежных устремлениях могли без сомнений поддержать солдаты. Герой Кавказской войны штабс-капитан Якубович во главе Гвардейского морского экипажа и, возможно, лейб-гвардии Измайловского полка должен был захватить Зимний дворец, арестовать Николая и всю императорскую фамилию. Лейб-гренадерам полковника Булатова, который прошел Отечественную войну, участвовал в заграничных походах с лейб-гвардии Гренадерским полком, поручалось закрепить за восставшими Петропавловскую крепость с артиллерией и Монетным двором. Московский полк во главе с ротными командирами штабс-капитанами Михаилом Бестужевым и князем Щепиным-Ростовским 14 декабря направлялся на Сенатскую площадь, чтобы контролировать Сенат. После его захвата, манифестом Сената намечалось объявить о создании Временного правления.

Управление восставшими войсками поручалось одному из председателей Северного общества князю Трубецкому. Сергей Петрович, боевой офицер, опытный военный, составил план захвата власти. Он построил свой план как четкую боевую операцию, которая проводилась под лозунгом верности императору Константину.

К ночи на 14 декабря стройный порядок действий мятежников давал им все шансы на победу. Мятежники рассчитывали на гвардейские полки, генералитет, быстроту и слаженность действий. Им же противостоял растерявшийся и внутренне готовый к катастрофе Николай Павлович с его малочисленными сторонниками.

…На Нарвской заставе, где несли караул солдаты Московского полка, с вечера 13 декабря ожидали прибытия великого князя Михаила Павловича. Прикрываясь проверкой, сюда приезжали дежурный по караулам Московского полка Михаил Бестужев и подпоручик этого полка князь Михаил Кудашев. Они должны были арестовать Михаила Романова.

* * *

Письмо от Николая Павловича из Петербурга пришло быстро. Отправленное 12-го декабря вечером, оно уже в два часа дня 13-го декабря было в Неннале.

«Решительный ответ в самых милостивых выражениях, но к несчастью, в том же смысле, как и то, что ты привез, прибыл к нам сейчас по Брестской дороге. Стало дело кончено, и твой брат выдан на жертву, — но я не стану роптать, буде воля Божия, и как подданный я буду уметь быть послушным.

Надо тебе сейчас воротиться со своей колонией и не терять времени, завтра ввечеру будет мной собран совет, на котором и ты быть должен, как член и свидетель братней невозвратной воли. Покуда одному Г. Толю объяви содержание этого письма, и если ты ему не все обстоятельства подробно объяснил, то можешь теперь все договорить.

Письмо брата ко мне такое, какое от друга искреннего ожидать можно, да и благословит его за то Бог. Никитин едет обратно из Варшавы, по твоему тракту. Ты его не пропущай, а отбери что везет, даже пакет покойного государя из Сената им везомый и привези ко мне лично.

Здесь все тихо и спокойно, нового ничего нет. Лазарева если застанешь в Sete, возьми также с собой. Вот несколько строк к тебе от матушки. Жена твоя здорова и моя тебя целует сердечно. Твой навеки верный друг и брат. Н.

Если Никитин до тебя не доедет до твоего отъезда, вели Долгорукому его дождаться и привести его прямо ко мне, не прописывая на заставах.

Бедный Михайло, я воображаю, как ты скучать должен; по крайней мере, желаю, чтоб ты знал, что здесь все тихо, спокойно, хотя везде уже говорят за верное, что брат затем не ходит, что отрекся, но все желают, чтобы он приехал.

В солдатах был слух, что он идет сюда с Польской гвардией и что ждут квартирьеров и подобный вздор! Но главное хорошо то, что знакомятся и догадываются истины и тем к ней готовятся. Мы здоровы, желаю и чтобы ты здоров был. Н.

Твоим спутникам кланяюсь». ²²

— Карл Федорович! — окликнул великий князь Толя, который и без того был настороже. — Читайте письмо и немедля собирайтесь в путь. Я пока пойду, дам указания.

Оставив письмо на столе, Михаил Павлович, накинув тулуп, выбежал из комнаты.

Великого князя долго не было. Прочитав письмо, одевшись в дорогу, генерал Толь нервно расхаживал по комнате, то и дело заглядывая в окно. Он уже хотел было отправиться на поиски Михаила Павловича, как тот вдруг объявился сам.

— Извини, — пришлось задержаться, — буркнул он.

— Уже три часа дня. Опоздаем к вечеру, — бросил ему граф. — Надо сейчас же выезжать.

— Понимаю. Но стечение обстоятельств… — виновато выглядывая исподлобья, говорил Михаил Павлович. — Только сейчас прибыл Никитин. Надо было арестовать его по форме: забрать все документы, запротоколировать. Какие же мы законники, если сами будем нарушать порядок. Я бы и дольше был там, но потом решил передать Никитина князю Долгорукому, который отправится следом. Как письмо?