Крымская война - Алексей Трубецкой Страница 17

В это тяжкое время нужды стали набирать силу революционные движения. Социалисты и анархисты призывали к свержению монархов и изменению существующего строя. Идеи Мадзини, Бакунина, Бентама, Сен-Симона, Блана ^[44] и других овладевали массами. В январе 1848 года Маркс издал свой «Манифест Коммунистической партии». «Пролетариям нечего… терять, кроме своих цепей. Приобретут же они весь мир. Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»

Экономический кризис этого страшного annus mirabilis ^[45] с особенной силой ударил по Франции. Прекратилось строительство железных дорог, в результате чего 600 000 рабочих лишились заработка. Закрывались угольные шахты и металлургические заводы. К безработным, выражавшим недовольство правительством Луи-Филиппа, присоединились обанкротившиеся предприниматели. Громко звучали требования реформировать допускающую злоупотребления избирательную систему. Король отказался идти на уступки и запретил все политические митинги. Тогда граждане нашли другие способы собираться. Организовывались званые обеды — якобы для обсуждения гастрономических пристрастий, но на самом деле речь там сразу же заходила о более насущных проблемах политического толка. Двадцать второго февраля прошел слух, что в Париже должен состояться особенно грандиозный банкет. Несмотря на правительственный запрет, собралась толпа. Люди пели «Марсельезу», раздавались крики «Долой Луи-Филиппа!». За ночь толпа возмущенных французов увеличилась, по улицам шли демонстрации, а к утру возникли баррикады. Вечером 23-го протестующие двинулись к зданию министерства иностранных дел на Кэ д'Орсэ. Там демонстрантов ожидали королевские войска. Когда толпа приблизилась, раздался залп, и шестнадцать «мучеников» упали на мостовую. К утру город был охвачен восстанием. Король оказался не в состоянии овладеть положением. После полудня он объявил о своем отречении и поспешно уехал в Англию. В Дувре он сошел на берег как некий «господин Смит». Над парижской мэрией взвился трехцветный флаг, республика была восстановлена.

К марту ясные дни сложившегося порядка омрачились: тучи французской революции заволокли небо Европы. В Сицилии разгневанные толпы разоружили гарнизон Палермо и изгнали неаполитанского короля Фердинанда II. В Бельгии радикалы предприняли попытку (впрочем, безуспешную) свергнуть правительство. Правители немецких княжеств уступили давлению либералов и согласились провести реформы. Король Голландии Вильгельм II поспешно провел парламентскую реформу, чтобы успокоить раздраженный средний класс. Даже папа Пий IX был вынужден сложить с себя часть полномочий и объявил о введении конституции в Папском государстве.

Громовые раскаты движений за национальное освобождение и установление конституционного правления особенно громко звучали в Италии. Венский конгресс в свое время принял решение об образовании восьми отдельных государств, каждое из которых было зависимо от Австрии. «Италия — не более чем географическое понятие», — холодно сказал тогда Меттерних. Теперь, через тридцать три года, весь полуостров был охвачен национальным движением, получившим название «Рисорджименто» («Возрождение»). В 1831 году Джузеппе Мадзини, находясь в изгнании в Марселе, основал общество «Молодая Италия». Каждый член общества приносил торжественную клятву посвятить себя «целиком и навсегда борьбе за… образование Италии — единой свободной независимой республики». Тысячи людей из всех уголков этого «географического понятия» стекались под революционные знамена, дабы возродить «величие Рима».

Первый удар по Австрии был нанесен миланцами: они отказывались курить сигары. Приносящая огромную прибыль монополия на торговлю табаком находилась в то время в руках австрийских властей, и отказ от курения не только повлек за собой финансовые потери, но и был справедливо воспринят как явное антиавстрийское выступление. Третьего января австрийское интендантство снабдило сигарами всех солдат, расквартированных в Милане, и те получили приказ курить на улицах. Миланцы реагировали на это с предсказуемой яростью, между ними и австрийскими солдатами возникли стычки. Для защиты солдаты использовали холодное оружие, в результате чего среди горожан были убитые и раненые. Напряжение нарастало, и вскоре вся Ломбардия бурлила. Малейшая искра могла вызвать мятеж. В последующие недели австрийским властям были предъявлены требования освободить политических заключенных, отменить цензуру, созвать национальную ассамблею, упразднить старую полицию и учредить новые полицейские формирования, подчинив их муниципалитетам. Ответов на эти требования не последовало.

Сенсационная новость о свержении Луи-Филиппа быстро распространилась по Италии, и 17 марта у здания правительства в Милане собралась возбужденная толпа. Волнение нарастало с пугающей быстротой, и охрана сделала предупредительный залп холостыми патронами. В ответ на это шестнадцатилетний юноша поднял пистолет и с криком «Да здравствует Италия!» выстрелил в сторону солдат. Толпа двинулась вперед, сломила сопротивление охраны, захватила вице-губернатора и подняла над зданием бело-красно-зеленый флаг республики. К закату по всему городу возникли баррикады, и немногочисленному австрийскому гарнизону пришлось очень туго. Через пять дней австрийские войска, которыми командовал фельдмаршал Радецкий ^[46], отступили из Милана. В тот же день провозгласила независимость Республика Венеция.

Пока разворачивались эти события, революционная буря охватила и другие части империи Габсбургов. В Венгрии, Богемии и, наконец, в самой Вене росло возмущение. «Мы хотим, чтобы имперский трон находился в окружении конституциональных организаций, — заявил Лайош Кошут ^[47] на заседании венгерского сейма, — и чтобы свою конституцию имела каждая страна в составе Австрийской империи». Он назвал Вену «склепом», из которого дует «тлетворный ветер». Сейм с энтузиазмом воспринял дерзкую речь Кошута и проголосовал за то, чтобы направить императору послание с требованием конституционного управления для Венгрии.

Воодушевленные смелостью Кошута, жители Вены вышли на демонстрации, и 13 марта площадь Баллхауз-плац перед зданием администрации канцлера заполнилась народом. «Долой Меттерниха!» — раздавались крики. Затем толпа двинулась к Хофбургу, резиденции императора. Там, как и следовало ожидать, по людям открыли огонь. Это только усилило ярость толпы, и скоро стычки с войсками и полицией распространились по городу. Канцлер советовал встревоженному императору сохранять твердость и применить силу, в то время как придворные полагали необходимой отставку Меттерниха.