Великие летчики мира. 100 историй о покорителях неба - Николай Бодрихин Страница 17

Будущий народный герой родился в Новониколаевске (ныне Новосибирск) в бедной семье переселенцев из Вятской губернии 19 марта 1913 г. Четырнадцати лет от роду он уже был кровельщиком Сибстройтреста, оправдывая свою фамилию, как это порой случается с русскими людьми.

Александр систематически занимался самообразованием, изучал физику и физиологию, математику и начертательную геометрию, теорию полётов и военную историю. Подчиняя свою жизнь единой цели, он изменил даже свои спортивные приоритеты: теперь это гимнастика, батут, рейнское колесо, специальные упражнения для тренировки вестибулярного аппарата.

За два месяца до начала войны 55-й ИАП, где служил Покрышкин, летавший до этого на И-15 и И-153, был перевооружён на «МиГи». Александр взлетел на новой машине одним из первых, оценил достоинства, указал на опасный конструктивный дефект, устранённый позднее в серии.

23 июня при разведке переправ через Прут его пара встретила пятёрку Ме-109. Отбивая атаку на ведомого, на выходе из пикирования короткими очередями Покрышкин поджёг одного из «мессеров». Заворожённый видом своего первого поверженного врага, он сам попал под удар немецкого истребителя, но ушёл на бреющем и посадил повреждённую машину на свой аэродром.

3 июля лётчик был сбит над Прутом огнём зенитной артиллерии, одержав к тому времени не менее 5 побед в воздухе на МиГ-3, проведя десяток штурмовок на И-16 и заслужив… нерасположение комдива, углядевшего в его действиях строптивость. Находясь в санчасти после приземления подбитой машины на лесную опушку, он завёл тетрадь, озаглавив её «Тактика истребителей в бою». Эти заметки, вырезки, схемы стали началом покрышкинской науки побеждать.

Вскоре Покрышкин вновь участвовал в боях, вновь вылетал на штурмовку и вёл разведку, и вновь 5 октября его подбили. Приземлившись в поле, он пытался вывезти свой истребитель на грузовике, но, оказавшись в окружении, был вынужден сжечь его. С боями во главе группы красноармейцев лётчик вышел к своим.

Фронтовая слава Покрышкина опередила его официальное признание. По возвращении в часть ему поручили переучивание молодёжи с И-16 на МиГ-3. По личному распоряжению командира полка В. Иванова он знакомит пополнение с тактическими находками, автором которых был сам: с разомкнутым боевым порядком, с прицельной атакой сверху на большой скорости — так называемым «соколиным ударом», с эшелонированием по высоте…

В ноябре 1941 г. в сложнейшем полёте в условиях ограниченной видимости, когда нижняя кромка облаков опускалась до 30 м, в районе Новочеркасска ему удалось обнаружить танковую группу Клейста. От каких потерь избавили тогда Красную армию мастерство и зоркость одного из её лётчиков! Покрышкин получил за свой поиск первую награду — орден Ленина.

В июне 1942 г., когда 55-й ИАП стал 16-м гвардейским, а эскадрилья, где летал Покрышкин, была перевооружена на истребители Як-1, на новой машине он сбил очередной Ме-109 в первом же боевом вылете. В конце декабря, до переформирования полка, Покрышкин сбил на «Яке» не менее 7 самолётов противника. Весьма характерным для него был перехват над Кропоткином, когда, взлетев во главе пятёрки, он лично сбил 3 Ю-88, ещё 2 Ме-110 сбила пара А. Фёдорова. По приземлении Покрышкиным было доложено, что каждый из лётчиков, участвовавших в вылете, сбил по одному самолёту противника.

Однако самыми страшными для него оказались не «Мессеры» и «Юнкерсы», не туманы и зенитки, а зависть и злобная мстительность. Давняя недружественность штурмана полка Н. Исаева, ставшего командиром в конце 1942 г., помноженная на угодливую подлость, чуть было не стоили Покрышкину жизни: его вывели за штат полка, отозвали представление к званию Героя Советского Союза, исключили из партии, направили дело в трибунал. И ведь речь шла о лётчике, проведшем полтора года в непрерывных боях, совершившем около 400 боевых вылетов и фактически сбившем в воздухе около 20 самолётов противника! Заступничество вернувшегося из госпиталя комиссара полка М. Погребного избавило его от неправедного суда.

Переучившись в 25-м запасном авиаполку и в марте 1943 г. получив в Тегеране «Аэрокобры», 9 апреля полк приступил к боевой работе с Краснодарского аэродрома. Начиналась кубанская эпопея.

Поистине звёздной стала для Покрышкина весна 1943 г. — воздушное сражение на Кубани. По концентрации самолётов и плотности воздушных боёв Кубанское сражение было самым напряжённым во Второй мировой войне: за 2 месяца здесь сбили более 800 немецких самолётов. Официально Покрышкин сбил над «голубой линией» 16 самолётов противника, а фактически около 30. Здесь же лётчик проводит несколько выдающихся по результативности боёв. В памятный день, 12 апреля, в районе Крымской он сбил 4 Ме-109. К счастью, свидетелем этого боя был генерал К. Вершинин, и Покрышкину не только засчитали сбитые машины, но и наградили вторым орденом Красного Знамени. Позднее он уничтожил ещё 3 вражеских самолёта и довёл число сбитых за день машин до 7. За исключением полулегендарного боя А. Горовца, история советской авиации не знает таких примеров. Через несколько дней Покрышкин сбил 3 Ю-87 в одном бою, а в конце апреля, в составе восьмёрки разогнав 3 девятки «лаптёжников», сбил 5 (!) из них. Атаковал он излюбленным «соколиным ударом» — сверху, на высокой скорости, с крутым переменным профилем пикирования, чтобы затруднить прицеливание стрелкам.

5 мая 1943 г. Покрышкин совершает первый вылет на новой «Кобре» с бортовым номером 100, сменив свою старую машину с «несчастливым для них» (для врагов, по словам самого Покрышкина) номером 13.

В результате напряжённейших боёв на Кубани значительная часть авиации обеих сторон оказалась выбитой, на этом участке фронта наступило временное затишье. На совещании, собранном генералом Вершининым, где присутствовали наиболее отличившиеся лётчики, командный состав и работники штабов ВВС, Покрышкин обнародовал свои тактические наработки, обосновал необходимость патрулирования на высоких скоростях, что шло вразрез с существовавшими требованиями. Здесь же он выступил с критикой старого приказа об обязательном подтверждении сбитых наземными войсками. К счастью, его выступление нашло отклик не только среди присутствовавших лётчиков, но и у командования. Вскоре официальным подтверждением факта победы согласились считать также донесения лётчиков и стрелков — свидетелей воздушного боя.