Любящий Вас Сергей Есенин - Юлия Андреева Страница 17

– Летом 1922 года два совершенно незнакомых мне человека – мать и отчим – приехали в Орел и увезли меня и брата от деда и бабки. В театре перед Всеволодом Эмильевичем многие трепетали. Дома его часто приводил в восторг любой пустяк – смешная детская фраза, вкусное блюдо. Всех домашних он лечил: ставил компрессы, вынимал занозы, назначал лекарства, делал перевязки и даже инъекции, при этом сам себя похваливал и любил себя называть «доктор Мейерхольд», – продолжает рассказ Татьяна Есенина.

Говорят, что на одной из вечеринок Мейерхольд якобы сказал Есенину: «Знаешь, Сережа, я ведь в твою жену влюблен… если поженимся, сердиться на меня не будешь?».

И Есенин шутливо поклонился режиссеру в ноги: «Возьми ее, сделай милость… По гроб тебе благодарен буду».

Правда, когда Зинаида окончательно ушла от него, ругался: «Втерся ко мне в семью, изображал непризнанного гения… Жену увел…».

Трое детей – как раз столько, сколько потеряла в свое время Айседора: двое утонули, и третий умер через несколько минут после своего рождения. Если бы Сергей дал ей возможность хотя бы изредка покупать подарки для его малышей! Быть может, тогда они нашли бы возможность не рвать отношений, и теперь мы бы говорили не о трагической, а о счастливой любви. Трое детей от разных матерей, спустя годы появится и четвертый ^[69]. Настанет день, когда сама судьба сведет Юру, Таню и Костю, сделав их друзьями. Произошло это так:

– Напротив, на другой стороне бульвара, стояло очень похожее здание с мемориальной доской – в нем жил Грибоедов. Кто из его современников бродил по нашим комнатам – такими вопросами в двадцатые годы как-то не задавались, – рассказывает Татьяна Есенина.

Новинский был оживленным местом, неподалеку шумел Смоленский рынок с огромной барахолкой, где престарелые дамы в шляпках с вуалью распродавали свои веера, шкатулочки и вазочки. По бульвару ходили цыгане с медведями, бродячие акробаты. Приезжие крестьяне, жмурясь от страха, перебегали через трамвайную линию в лаптях, домотканых армяках, с котомками за плечами.

На бульваре мы нежданно-негаданно познакомились со своим сводным братом – Юрой Есениным. Он был старше меня на четыре года. Его как-то тоже привели на бульвар, и, видно не найдя для себя другой компании, он принялся катать нас на санках. Мать его, Анна Романовна Изряднова, разговорилась на лавочке с нянькой, узнала, «чьи дети», и ахнула: «Брат сестру повез!». Она тут же пожелала познакомиться с нашей матерью. С тех пор Юра стал бывать у нас, а мы – у него.

Мог ли Есенин познакомить Айседору с детьми? Очень даже легко, во всяком случае, он приводил к ним Г. Бениславскую, позже С. Толстую:

– Один только раз отец всерьез занялся мной, – рассказывает Таня. – Он пришел тогда не один, а с Талиной Артуровной Бениславской. Послушал, как я читаю. Потом вдруг принялся учить меня… фонетике. Проверял, слышу ли я все звуки в слове, особенно напирал на то, что между двумя согласными часто слышен короткий гласный звук. Я спорила и говорила, что раз нет буквы, значит, не может быть никакого звука.

Айседора все время выдавала деньги Есенину на мать ^[70], сестер. Будучи еще достаточно молодой, она набрала сорок учениц, удочерив их всех до одной, открыв для них школу танцев. Однажды, это будет уже после возвращения Есенина и Дункан из-за границы, по

Зинаида Райх с детьми, Константином (слева) и Татьяной Есениными

Москве поползет очень странный слушок, де поэт принял решение похитить Таню и Костю, дабы воспитывать их вместе со своей новой женой.

– Как-то до Зинаиды Николаевны дошли слухи, что Есенин хочет нас «украсть», – пишет в своих воспоминаниях Татьяна Есенина. Во время всего повествования она называет мать по имени и отчеству – Либо сразу обоих, либо кого-нибудь одного. Я видела, как отец подшучивал над Ольгой Георгиевной, и вполне могу себе представить, что он кого-то разыгрывал, рассказывая, как украдет нас. Может быть, он и не думал, что этот разговор дойдет до Зинаиды Николаевны. А может быть, и думал…