Бытие. Философский роман - Олег Лементов Страница 17

– Это данные образцов. Что скажешь?

– Не знаю. Я еще не успел их посмотреть. Думаю, сейчас ты с этим лучше справишься. У меня есть новости, плохие…

Сквозь полупрозрачный экран он отчетливо ощутил на себе ее встревоженный, но готовый ко всему взгляд.

– Возможно, ты уже знаешь… Мы потеряли наших товарищей.

Ее реакция на удивление была спокойна.

– Многих?

– Около восьмисот, точные цифры у ковчега.

– Состояние остальных?

– Тяжелое, но стабильное. По сведениям с других ковчегов, некоторых даже можно привести в сознание, но я пока решил не торопить события.

– Хорошо. Если хочешь, можешь вернуться к товарищам. И еще: старайтесь ничего не предпринимать, не посоветовавшись с нами.

Несколько растерянный после такого ответа, Адам вернулся в салон.

Мукаса, не отрывая взгляд, смотрел сквозь ставшую совсем прозрачной стену ковчега.

– А где наш философ?

– Вернулся на свой ковчег, как только понял, что ускорить процесс уже не в наших силах.

– Жаль. Хотел его поблагодарить от всех нас. У него все-таки удивительная, граничащая с безумством самоотдача и преданность. Добыть в незнакомом агрессивном мире за столь короткое время генный материал многое значит.

– Любовь…

– Сыворотка будет готова не раньше завтрашнего утра.

Появившийся на экране Варун так и не дал Мукасе закончить домыслы по поводу Сата.

Варун был на короткой ноге с Адамом, как, впрочем, и со всеми генетиками, однако слишком близко Адам, по какой-то необъяснимой для себя самого причине, с ним так и не сошелся. Официально Варун принадлежал к богам, занимавшимися проблемами влияния искусственно созданных проявлений на естественный баланс вселенской силы. Исследования в этой области были поистине масштабны, так как любая деятельность богов фактически могла рассматриваться в этом контексте. Варун курировал лишь одно направление – влияние различных факторов на души богов.

– К этому времени, возможно, многие уже придут в себя. Думаю, им понадобится ваше личное присутствие.

– Не переживайте, с этим мы справимся, но что делать с другими нашими товарищами?

Произнеся это, Мукаса создал образ, от которого по спине у Адама пошли мурашки.

Ни Адам, ни Варун, ни кто бы то ни было не знал ответ на этот вопрос. Боги были бессмертны, а потому и вопрос, что делать с телами, никогда не стоял.

– Их нельзя так оставлять. Мы не можем допустить, чтобы наши товарищи стали пищей для местных тварей.

– Согласен. Пусть они перестали существовать как боги, но их тела и разрозненные души не должны остаться на поругание.

– Их надо уничтожить.

Раздавшийся сзади голос Сата заставил Адама вздрогнуть.

– Я не слышал, как ты вошел, – произнес он, как бы извиняясь за свою эмоциональность.

– Хотел узнать, когда будет готова сыворотка.

– К завтрашнему утру, но кризис в основном уже прошел, так что самое страшное позади, – вмешался в разговор Варун.

– Ты бы прилетел сюда, а потом рассуждал, что страшное, а что прошло.

Такая реакция Сата на слова Варуна была просто неприемлема и дика, но образ им созданный, вызывающий раздражение и отчаяние, был настолько впечатляющим, что ни Варун, ни Мукаса не решились сделать ему замечание.

– К сожалению, ускорить процесс создания вакцины мы не в силах, – произнес примирительно Адам. – Давайте все же решим, что делать с телами.

– Согласен, – уже осторожно и крайне тактично произнес Варун. – Их надо уничтожить, но как?

– Самое простое – сжечь.

На этот раз Сат был беспристрастен.

– Огонь окончательно разрушит структуры, формирующие проявления души. Это же наши братья, и я против, чтобы мы с ними так поступали.

Образ Варуна был решительный и показывал, что он отказывается даже рассматривать это предложение.

– Думаю, выскажу общее мнение нас троих, если скажу, что нас более заботит судьба оставшихся товарищей. Посовещайтесь в своем кураторском кругу, а мы примем любое ваше решение.

Конечно, Адам был не совсем солидарен с Сатом, ему было не все равно, но то, что кураторы должны решить участь ушедших, его устраивало.

Экран с изображением Варуна погас.

Сат надел защитный костюм и тоже исчез.

– Удивительный он бог. Еще недавно рисковал собой ради всех нас, а теперь его даже не интересует судьба наших пусть уже бывших, но товарищей.

– Инанн.

– Что?

– Ее зовут Инанн. Это богиня и ради нее наш философ рисковал жизнью. Любовь, тайна, так и не открывшаяся перед богами, двигали им, а не чувство долга.

– Возможно, ты и прав, я мало с ним знаком, но верить, что им руководило лишь чувство пусть и высокое, но все же эгоистичное, как-то не хочется.

– К тому же еще и не разделенное… – задумчиво и несколько отрешенно поставил точку в разговоре Мукаса.

Ковчег сообщил, что боги приходят в сознание, и экран вновь засветился.

За столом в зале, где еще недавно обсуждалось время и возможность высадки, как и тогда, собрались все кураторы. В полной тишине Тха поднялся со своего места. Выпрямлялся он тяжело и медленно, и на минуту Адам подумал, что это груз бесконечных лет давит на здоровый и сильный организм куратора.

– Думаем, при сложившихся обстоятельствах предложение Сата стоит принять. Горько, что таким образом мы окончательно уничтожаем души наших товарищей, но хоть их гравитационная составляющая не останется драконам на поругание.

– У нас не было подобного опыта, – добавил Тха после небольшой паузы и еще тяжелее, чем вставал, опустился в кресло.

Наступила тишина. Тяжелое решение было принято. Каждый из оставшихся в живых осознавал свою вину и личную ответственность.

Экран погас, а одна из инженерных машин направилась к месту, где лежали боги.

Ухаживая за приходившими в сознание, Адам то и дело смотрел туда, где языки пламени лизали тела его уже бывших товарищей, а черный дым уносил их еще теплившиеся души.