Агентурная кличка - Трианон - Игорь Перетрухин Страница 17

На первой встрече с Огородником в условленном месте, в небольшом кафе в пригороде Боготы, Рональд продолжил разговор за обедом о сотрудниках советского посольства. В числе других он поинтересовался и Федотовым с Бобиным. Огородник дал им подробные характеристики. Далее Рональд обратил внимание Огородника на необходимость выяснить точно, кто, когда, где и каким образом передает местным коммунистам деньги, доставляемые из Москвы специально для них. Он особо подчеркнул, что эти данные имеют важное значение и для колумбийских властей, так как часть денег, вероятно, поступает на поддержку партизан марксистского толка, чьи банды, дислоцируясь в труднодоступной горной местности, терроризируют местное население.

Огородник ответил, что, насколько ему известно, всем этим ведают резидент КГБ или его заместитель, которые при передаче денежных сумм соблюдают строжайшую конспирацию. Советский посол знает о подобном направлении их деятельности, но вряд ли причастен к самой процедуре, хотя и поддерживает постоянные отношения с представителями Компартии Колумбии и ее руководством.

Рональд расспрашивал о связях Огородника в Москве, особенно в кругах, близких к партийному руководству страны и Министерства обороны СССР. Огородник подробно рассказал все, что могло интересовать Рональда по этому вопросу.

Договорились о начале специальной подготовки и встрече на конспиративной квартире у зубного врача.

Посольство США в Боготе.

Рональд в своем кабинете в резидентуре ЦРУ составляет очередную телеграмму в Центр. Входит Джон.

— Рон, прими еще раз мои поздравления по случаю успешного начала работы с Трианоном! Ты, как никогда, удачлив, а точнее, тебе всегда чертовски везет!

— Спасибо, Джон! Но во всем этом есть и твоя немалая заслуга. Я подробно рассказал об этом Нил-су: Центр должен тоже знать об этом. Между прочим, Трианон предоставляет довольно интересную информацию о советском посольстве и его сотрудниках. В данных им характеристиках все совпадает с нашими наблюдениями, и, кроме того, в них содержится кое-что новое, ранее нам неизвестное. Интересны сведения о сотрудниках резидентуры. О многом из того, что он нам сообщил, мы вообще ничего не знали. Правда, информацию он излагает только на русском языке, делая это, впрочем, исключительно подробно и точно, хотя хорошо владеет испанским и неплохо английским. Если ему удобно, то пусть будет так. Я уже запросил Центр о направлении сюда оперативной переводчицы с русского языка, и она прибудет на следующей неделе. Не будь его, мы еще долго бы копались во многих вопросах. Нам действительно крупно повезло. Как мы и договорились с Нилсом, работать с ним в основном буду я, в мое же отсутствие ты заменишь меня. Пилар мы при необходимости будем использовать в качестве связника. Со следующей недели мы начинаем заниматься специальной подготовкой и обучением нашего подопечного работе по обработке и закладке тайников, а также по секретному фотографированию с использованием камуфляжей. Думаю, что мы хорошенько потренируем его в Боготе, чтобы в Москве с ним было легче работать; там ведь учиться будет поздновато. Советских чекистов, как они сами себя называют, тоже не стоит недооценивать.

— А как же с Пилар и ранчо?

— Пилар должна оставаться здесь, на Западе, как приманка для него, а ранчо и все расходы, связанные с его приобретением, оплачивает Центр. Если Трианон в дальнейшем женится на Пилар, что может быть и в наших интересах, тогда ранчо будет их совместной собственностью, хотя я и не совсем уверен, что они нам будут очень полезны в Колумбии. Вместе с тем нельзя забывать, что у Пилар богатые родители в Испании, она единственная наследница, и это известно Трианону. Наши интересы вполне могут переместиться в эту страну. Но не будем загадывать так далеко. Пока что ему надо солидно поработать, чтобы оправдать наши на него затраты. А в отношении сыра я тебе уже говорил, что он бывает бесплатным только в мышеловке.

Прошло два месяца.

Огородник регулярно раз в неделю посещал дом зубного врача и периодически представлял в бухгалтерию посольства чеки для оплаты оказанных услуг. Чеков было не очень много, и одна из сотрудниц, шутя, заметила, что он ходит к врачу каждую неделю, а представил за все время только два-три чека. Огородник не растерялся и в тон шутке ответил, что врач просто любит его и часто обслуживает бесплатно. На этом вопрос был исчерпан.

В другой раз кто-то из сотрудников начал днем разыскивать Огородника по какому-то срочному делу. Дежурный по посольству знал о том, что Огородник ушел к зубному врачу, и позвонил туда с просьбой передать Александру, что его срочно ждут в посольстве. Через несколько минут появился запыхавшийся и несколько испуганный Огородник. Он сразу же спросил дежурного, кто и зачем его разыскивает. А узнав, кто именно, сразу успокоился.

После этих случаев страх еще глубже поселился в его душе.

В ходе спецподготовки Огородник на практике постигал специфику проведения тайниковых операций, постановки условных меток при закладке и изъятии контейнеров. Знакомился с их разновидностями. Они, как правило, представляли собой полые внутри бросовые предметы: куски асфальта, кирпичей или дерева. А метки делались цветными мелками или губной помадой. Они могли быть видны из проезжающей мимо автомашины. Нечто подобное представляли собой и сигналы тревоги. С фотографированием не возникало никаких проблем, так как Огородник был фотолюбителем. Ему предстояло теперь лишь овладеть некоторыми техническими навыками работы с различного рода миниатюрными фотоаппаратами с высокочувствительной пленкой, закамуфлированными под зажигалки, фломастеры и другие подобные вещи. С одной такой пленкой можно было сделать до шестидесяти снимков.

Работа по расшифровке цифровых радиопередач также особой сложности не представляла и далась Огороднику без особого труда.

Во время одной из таких встреч Рональд передал Огороднику солидный гонорар за его анонимную статью, которая, по его словам, была опубликована в газете «Файненшенл таймс». Почти одновременно он получил и гонорары за свои выступления перед небольшими аудиториями в Колумбийском институте культуры. Он, конечно, не знал о том, что деньги, передаваемые ему Пилар, она получала от Рональда. Снимать деньги со своего банковского счета он не решался, да и необходимости в этом не было, так как на текущие нужды ему с избытком хватало и гонораров.

Он по-прежнему при случае встречался с Ольгой Серовой, не забывал и других любовниц, но более часто посещал все же Пилар. Ольга и Пилар, по его мнению, были каждая по-своему хороши.

Через месяц Серовы должны были возвращаться в Москву.

Он уже решил про себя, что по приезде домой с Александрой разведется и женится на Ольге: иначе неженатого просто не выпустят в очередную загранкомандировку.

Прошло еще около двух месяцев.

Посол официально объявил Огороднику о предстоящем окончании его командировки. Замена должна была вот-вот вылететь из Москвы. Началась подготовка к отъезду.

На память о пребывании в Колумбии он решил сфотографироваться в известной в Боготе фотостудии «Рудольф». Он даже хорошо помнил номер телефона — 49-28-30, так как незадолго до отъезда Ольги Серовой звонил туда и подвозил ее на машине. После предварительного звонка он заехал на студию. Его запечатлели на фотографиях размером 12x18 сантиметров на кодаковской пленке и бумаге, у нас в ту пору не очень распространенных. Фотографии были сделаны в двух вариантах. В одном Огородник смело, проницательно и мудро смотрел на мир, в другом он был запечатлен с веселым и легкомысленным взглядом удачливого и довольного собой человека. Обе фотографии ему понравились, хотя он и не показал их жене. Две из них он подарил Пилар, сопроводив лаконичными надписями. Он, конечно, не подозревал, что вскоре после его отъезда из Боготы в ателье «Рудольф» явятся два полицейских в штатском, которые, к удивлению хозяина и в нарушение сложившихся правил, изымут два негатива с его изображением, а также негатив Ольги Серовой. Кому они понадобились, сомневаться не приходилось.