Как Париж стал Парижем. История создания самого притягательного города в мире - Джоан Дежан Страница 17

Первый кованый балкон появился на площади в 1644 году. С них жители домов могли наблюдать за происходящим и демонстрировать себя прохожим

Людовик XIV любил обозревать свой город. На этой картине примерно 1655 года мать короля, Анна Австрийская, сидит позади него в королевской карете

К концу 1650-х годов пестрая толпа, наводнявшая поначалу Королевскую площадь, постепенно переместилась в более просторные и эффектно распланированные сады, и Пляс Руаяль уступила им свое звание средоточия общественных развлечений. Теперь она стала защищенным местом, за которым с балконов наблюдали ее жители и даже сам король. А еще у нее появилось новое предназначение; площадь стала центром нового района, причем образованного не по королевскому или городскому указу, но просто людьми, которые там поселились.

Территория, окружавшая площадь, изначально предназначалась под жилье рабочим шелковой мануфактуры. Их дома снесли в 1615 году, когда проект Генриха IV был закрыт. Затем, когда Королевская площадь превратилась в аристократический анклав, важные парижане, которым не досталось места непосредственно на ней, начали строить особняки по соседству. Там же возникли магазины, торговавшие товарами, которые имели спрос среди жильцов такого рода: от дорогих украшений до изысканных кондитерских изделий.

До 1630-х годов местность вокруг площади называлась Маре (marais) – «болота». (Местность расположена низко, и часть земель действительно когда-то представляла собой болота.) Квартал Маре получил официальный статус административной единицы около 1670 года; к тому времени он был подробно описан многими из его обитателей. Из их воспоминаний нам, кроме всего прочего, известно, что Маре очень скоро стал образцом высококлассного парижского района. Согласно их свидетельствам, обстановка в квартале способствовала развитию явлений, характерных для центров больших городов, например возникновению артистического сообщества или ранних аналогов того, что теперь принято называть молодежной культурой.

Многие из первых обитателей квартала Маре были писателями; они часто подчеркивали, какую важную роль в их повседневной жизни играла близость такого прекрасного места. Для поэта-сатирика Теофиля де Вио, например, изгнание из Парижа прежде всего означало лишение его «видов площади Руаяль». Когда поэт и писатель Поль Скаррон, всю жизнь проживший на улице Тюренн, расположенной рядом, покидал ее, он написал длинное «прощание с кварталом Маре и площадью Руаяль», которую он назвал d’une illustre ville le lustre – «сияние Города Света».

Скаррон также попрощался со всеми теми, кто больше не сможет заглядывать к нему на огонек «когда им только захочется», и в списке его друзей значился едва ли не весь цвет парижского общества: герцогини, графини и даже одна принцесса. Ода Скаррона подразумевает, что в замкнутой сфере квартала Маре дружба стала настоящим социальным уравнителем.

Однако самое подробное описание ранних дней квартала Маре оставила нам женщина, рожденная 5 февраля 1626 года в одном из домов, окна которого выходили на Королевскую площадь; дом принадлежал ее деду, Филиппу де Коланжу. Это была знаменитая маркиза де Севинье, одна из самых влиятельных женщин во Франции. Всю свою жизнь она прожила в Париже, и каждое ее место жительства находилось недалеко от площади Руаяль. Дом, в котором она жила дольше всего, теперь музей Карнавале – музей истории Парижа, – расположен всего в нескольких минутах ходьбы. Маркиза оставила после себя обширнейшую переписку; до нас дошло около тысячи четырехсот ее эпистол.

Мадам де Севинье, которая гордилась тем, что всегда первой сообщала своим друзьям из провинции парижские новости, могла жить только в квартале Маре. Узнать что-то новое в районе, где много авторитетных людей, было довольно легко. Каждое утро, встречаясь с приятелями за кофе, маркиза расспрашивала их о том, что происходит. А для того, чтобы подтвердить или опровергнуть какой-либо слух, ей было достаточно «немного прогуляться по округе» и поболтать с хорошо информированными соседями. Когда одна из ее кузин решила переехать – причем совсем недалеко, – маркиза де Севинье не могла поверить своим ушам. «Как можно уехать из такого квартала, как этот?»

Центр образованного Парижа XVII века часто фигурировал в литературе. Начало традиции было положено в 1633 году, когда на свет появились сразу две пьесы с названием La Place royale; действие в них происходило на Королевской площади. Версия Пьера Корнеля была поставлена в новом театре, расположенном совсем рядом с площадью, Marais Company. Корнель, которому в то время было всего лишь двадцать шесть, больше чем кто-либо из его современников понимал, что квартал Маре способен изменить Париж не только внешне; здесь, в этом привилегированном районе, может сформироваться молодежная культура.

Европейская литература не знала ничего похожего на пьесы молодого драматурга, созданные им в первые десятилетия существования квартала Маре. Это был новый вид комедии, очень «городской», юные герои которой встречаются, влюбляются и расстаются на фоне узнаваемых пейзажей Парижа – фактически тех самых памятников, которые и изменили его лицо. В La place royale фигурирует группа молодых людей из хороших семей, не скованных узами брака, которые живут на площади или около нее. Филис и ее брат Дораст являются соседями Анжелики; их общий друг Алидор тоже проживает неподалеку. Друзья проводят время вместе, родители их не контролируют; они лишь изредка участвуют в действии.

В защищенной от всех бурь гавани квартала Маре у молодых людей развиваются весьма необычные взгляды на жизнь, такие же модерновые и ни на что не похожие, как и архитектурный ансамбль площади, вокруг которой вращаются их дни. Так, Филис сообщает, что у нее «более двух тысяч поклонников», и провозглашает верность бессмысленной добродетелью. Она предпочитает встречаться не с одним, а со многими мужчинами. Алидор боится обязательств; он утверждает, что «многие люди несчастливы в браке». Оканчивается пьеса вовсе не свадьбой, как подобало бы комедии, а следующей сценой: Алидор, стоя в одиночестве посреди площади, объявляет, что теперь, когда он сумел избежать брака с Анжеликой, может «начать жить», потому что отныне он будет «жить только для себя».

С тех пор пьесы, которые сейчас мы назвали бы романтическими комедиями, – например, La Dame suivante Антуана д’Увиля или La Dame invisible Ноэля ле Бретона, сира д’Отерош – продолжали создавать кварталу Маре славу места, где молодые люди живут совершенно не так, как все, и что площадь Руаяль – лучший в мире уголок для романтических приключений и юной любви. Драматурги XVII века видели в квартале Маре нечто большее, чем скопление улиц и зданий; в своих произведениях они создавали новый образ Парижа – города, не похожего на все другие, и Маре – самого парижского из всех парижских районов.